— Я беспокоюсь за тебя. — Синара заворочалась в снегу, устраиваясь поближе и почти разрушив снежное убежище, которое Луис с таким трудом построил. — Капитан Ребка сказал: ты пошел погулять, а Торран Век рассказал старую историю, еще докосмических времен, о том, как один человек ушел в снег, чтобы остальных могли спасти, и там погиб. Вот я и подумала... я боялась... впрочем, это ерунда, я знала, что ты очень сильный.
Луис не сразу понял, о чем она говорит. Какой дурак сам пойдет умирать в снегу? Наверное, в старые времена было еще больше психов, чем сейчас. Синаре, само собой, требуется герой. Но настоящий герой — это тот, кто спасает всех. А прежде всего — самого себя.
— Я вышел не умирать. — Несмотря на то что их шлемы соприкасались, Ненде приходилось кричать. — Мне этого совсем не хочется. Я жду, когда появится «Все — мое», и думаю, где его черти носят. Он уже несколько часов как должен был сесть.
— Как он будет выглядеть? Я имею в виду — какие у него огни? Ведь мы ничего больше разглядеть не сможем.
Синара была права: снег, давно превратившийся из мягких хлопьев в стремительный поток острых ледяных игл, не давал разглядеть что бы то ни было дальше сорока метров.
— Насчет прожекторов не знаю. Ж'мерлия скорее всего будет садиться по приборам. Увидим навигационные огни, красные: один постоянный, два мигающих.
— Такие? — Силара тут же вытянула руку влево. Новичкам всегда везет. Луис уже сто раз смотрел в ту сторону, отскребая снег со стекла, и ничего не видел.
— Точно! Не двигайся! Подожди, пока они не сядут. Ему совсем не понравилось, как эти огни качаются и дрожат. Правда, «Все — мое» снабжен стабилизаторами, но в конце концов, он не предназначен для полетов в атмосфере. При слишком сильном ветре могут быть проблемы.
Навигационные огни снова качнулись, вернулись в прежнее положение и затем рухнули вниз. На каком расстоянии это произошло, определить было трудно.
— Так, пошли!
Луис барахтался, пытаясь бежать в глубоком снегу. Кал-лик или Атвар Х'сиал без труда преодолели бы это расстояние гигантскими прыжками. Даже Синара опередила его метров на двадцать. Входной люк был в трех метрах над головой — ей лишь оставалось ждать, что кто-нибудь спустит лестницу. Ветер и снег усиливались.
Люк лишь слегка приоткрылся. Луис услышал приглушенный вскрик: гигантское щупальце обвилось вокруг Си-нары и в одно мгновение втащило ее внутрь корабля. Добрый старый Архимед... Да уж, мозги — это не всегда главное. Задыхаясь, Ненда преодолел последние метры и остановился в ожидании. Наконец и он, легко как пушинка, взлетел в люк.
Каллик и Ж'мерлия подпрыгивали от радостного возбуждения. Однако дело — прежде всего.
— Повреждения?
— Только поверхностные... — Ж'мерлия неуверенно покосился в сторону Синары Беллсток.
— Можешь говорить при ней. Да и остальные скоро все узнают.
Двигатели в полном порядке. Правда, для возвращения на орбиту их придется очищать от снега и льда, а это долгая работа. Есть проблема и похуже: двигатели должны прогреться, ветер уносит тепло, а наружная температура падает. В этих условиях корабль не сможет выйти на орбиту с предполагаемым грузом.
— Да, это серьезно. Придется облегчать корабль, и как следует.
— Боюсь, что так. Придется удалить очень многое. И даже тогда выход на орбиту будет весьма проблематичен.
— Просто великолепно! — Луис повернулся к Синаре. — Я двадцать лет пытался сделать «Все — мое» таким, как хотел. Пошли, нам придется вернуться.
— Но мы только что пришли!
— И что? Там становится холоднее, и снег не прекращается. Пока еще можно пройти, надо привести остальных. Потом я все им расскажу — и хорошие новости, и плохие.
— Я вижу только плохие. Даже если от корабля оставить один скелет, мы можем навсегда застрять здесь. Где же хорошие?
— То, что все, за исключением Лары Кистнер, пока живы. Если мы как следует постараемся и нам немного повезет, то, может быть, так оно и останется.
Там, внутри дома-конуса, Бен был просто бесполезен. Теперь же он чувствовал себя настоящей обузой. А ведь Блеш старался изо всех сил. Когда Ненда объявил, что надо перейти на корабль, Бен поспешил застегнуть скафандр и встал, готовый отправиться в путь вместе с остальными. Он вышел вслед за Торраном. Внешние листья конуса стали хрупкими от мороза и просто отваливались, когда их пытались отвести в сторону.
Торран двинулся первым по следу, протоптанному Луисом и Синарой. Бен попытался идти следом, но уже через несколько шагов порыв ветра сбил его с ног. Он упал ничком, не в силах сдержать крик боли.
Торран резко обернулся.
— Бен! Ты слышишь меня? — Он говорил по каналу радиосвязи.
— Да. Я вряд ли смогу двигаться, — ответил Бен, стараясь говорить спокойно.
— И не пытайся. Попробуй увеличить жесткость скафандра. Сможешь?
— Думаю, что да.
— Давай. Талли, Ребка, помогите! Надо его перевернуть.
Через несколько минут Бен уже лежал лицом вверх. Ледяные крупинки, твердые как песчинки, барабанили по стеклу шлема. Он почувствовал, что его волокут головой вперед, словно сани. Как это, наверное, трудно. Жесткий скафандр не давал телу сгибаться, и каждая неровность отдавалась болью в боку. Когда же это закончится? Бен сжал зубы, стараясь думать о том, что остальным еще труднее. Наконец сильное щупальце обвилось вокруг него и осторожно подняло на корабль.