— Что поделаешь, — темный владыка неопределенно пожал плечами, — бывают порой и еще более странные совпадения.
Он по-прежнему смотрел в сторону — суровый, невозмутимый и загадочный, но Эланне почему-то показалось, что он улыбается краешками губ. Хотя, конечно, она не была уверена, потому что не решилась разглядывать его слишком долго.
— Бел еще не вернулся? — спросила она, поддавшись безотчетному порыву.
— Нет.
— А как Таррэн?
Тирриниэль чуть опустил плечи.
— Когда Бел далеко, он неспокоен. А с нашей магией… сами понимаете — ему это не на пользу. Но не волнуйтесь, вашему дому ничто не грозит. Таррэн умеет сдерживаться.
— В тот день он был слишком резок, — прикусила губу владычица. — Из-за этого Бел ушел, да?
Владыка Темного леса ответил не сразу.
— Думаю, что не только. Таррэн не говорит об этом, а мы стараемся лишний раз не напоминать. К тому же они с Бел давно научились понимать друг друга.
— Таррэна долго не было дома, — совсем тихо уронила она. — Бел много лет пришлось обходиться без него. И за это время Траш… ваши кошки… они оставили в его душе глубокий след.
— Да. Это было неизбежно.
— Это… имеет отношение к тому, что происходит сейчас? — с замиранием сердца спросила владычица. — То, что из-за нашей оплошности ваш сын задержался, а разум Траш оказался слишком силен? Могло ли это повлиять на решение Бел?
Эльф только вздохнул:
— Мне бы хотелось думать, что нет. Но когда Бел не хочет, чтобы его нашли, это никому не под силу.
— Даже вам?
Тирриниэль наконец повернул голову и внимательно посмотрел на обеспокоенную эльфийку.
— Да, леди. Я не всесилен.
— Что же теперь? — Ее голос опустился до тревожного шепота.
— Будем ждать. И надеяться на то, что Бел, как всегда, остынет.
— А позвать его как-то нельзя? — нерешительно поинтересовалась она. — Ведь были же узы…
Тирриниэль усмехнулся:
— Теперь их нет. Я же сказал, когда малыш не хочет быть найденным, никто не сумеет его отыскать. Что же касается уз, то он научился с ними работать еще тогда, когда Таррэн его знать не знал и понятия не имел, что малыш существует. Со временем же Бел отточил свои умения так, что теперь, пожалуй, ни в чем не уступит даже мне. А кое в чем, возможно, и превзойдет.
— Неужели ничего нельзя сделать? Я ведь вижу, как Таррэну трудно: у него каждый день глаза горят, как у пересмешника. Все время кажется, что еще немного и он просто сгорит!
— Вы правы, — неохотно кивнул Тиль. — Бел — единственное существо, которое умеет сдерживать моего сына, когда это необходимо. А Таррэн, как ни странно, единственный, для кого малыш это делает. Так уж они живут. Такими их создали. Иногда мне кажется, что, если бы не Бел, мой род исчез бы с Лиары целиком, и это — очень трудное знание, леди. Трудное даже для меня, несмотря на то что Бел оживил и мою душу.
Владычица изумленно дрогнула:
— Вам трудно?
— Безумно, — неслышно согласился владыка. — В каком-то смысле способности Бел — это моя заслуга и мое же горе. Усилия, которые для этого потребовались, оказались не соизмеримы с результатом. А то, что малышу пришлось перенести, я никогда не забуду. Но смотреть на него и каждый день думать, что ничего этого могло не быть, невыносимо. Сомнений так много, что они готовы разорвать мою душу. И никому не знакомому с магией рун не постичь глубины того, что останется навсегда похороненным в наших с ним воспоминаниях.
Эланна прикусила губу.
— Магия рун — это исконно магия Создателей.
— Это и наша магия тоже.
— Да, — кивнула она. — С некоторых пор.
— Вы не одобряете нас за это? — неестественно ровно уточнил эльф.
— Не знаю, — после томительной паузы отозвалась владычица. — Я еще не слишком хорошо понимаю причины.
— Имеете в виду наше «предательство»? — мягко спросил Тиль, краешком глаза следя за собеседницей, и Эланна, словно почувствовав это, поспешила отвернуться.
— Не ваше, ллер. Просто прошлое.
Тирриниэль понимающе кивнул:
— Я слышал вашего летописца, в его изложении прошлое выглядит довольно неприглядно. Но я склонен с ним согласиться, что наша сила, включая рунную магию, была получена от Создателей — для этого есть все предпосылки: «Огонь жизни», его неожиданная для Алиары мощь, наша общая ярость, которую порой нелегко держать в узде…
— Создатели были вспыльчивыми существами, — неохотно согласилась владычица. — Однако их сила, отданная в руки ушедших, привела к катастрофе.
— Вы о войне?
— И о ней тоже. Говорят, когда ушедшие… а тогда их называли просто Ищущие… изменились…