62
Из темноты вышел Джеб, единственный и неповторимый негодяй этакого масштаба. И, представьте себе, на нем даже белый лабораторный халат надет.
— Подожди, сын, — жестко останавливает он Ари. — Мне сперва кое-что надо им объяснить.
В первое мгновение мне показалось, что Ари сейчас наплюет на его команду и бросится на нас без всякого промедления. Еще несколько месяцев назад он бы именно так и сделал. Ведь он тогда и Джеба, и нас одинаково ненавидел.
Но, слегка поколебавшись, Ари кивает и медленно опускает кулаки. Правда, горящих глаз с Клыка он при этом не сводит.
Джеб подошел поближе к крыльцу. Надеюсь, мне удается сдержаться. Надеюсь, мое лицо так и осталось непроницаемой маской. Надеюсь, ему не видно, что я про него думаю. Продолжаю стоять в боевой стойке. Напряжена, как струна, сердце бешено бьется. Короче, готовность номер один. А за спиной у меня моя стая. И все они, даже Ангел, слабенькая и еще не оправившаяся, собрали все силы и всю волю в кулак и во всеоружии стоят плечом к плечу. Так, как я их учила. Так, как когда-то учил меня сам Джеб.
— Макс, Клык, — прессингует Джеб. — Вы должны понять.
За его плечом Ари переминается с ноги на ногу. А следом за ним сдвинулась с места и вся его шобла. Красные глаза ирейзеров дернулись в темноте, под ногами захрустели сухие ветки, а по рядам прокатился рык плохо сдерживаемого нетерпеливого недовольства. Не уверена, что Ари и Джебу удастся их долго держать под контролем.
— Заткнись. — Я скрестила на груди руки. — Надоело твою брехню слушать.
— Макс, вам необходимо знать правду. Ты должна знать, почему Клык неизбежно погибнет.
Я холодно рассмеялась:
— Вот именно этого мне знать совершенно не нужно. Что бы ты ни сказал, все будет полной чухней. Потому что Клык погибать не собирается. Ты, Джеб, может, нас и создал когда-то. Но не тебе назначать день нашей смерти. А вот если у кого срок годности истекает, так это у тебя. Попробуй только к Клыку приблизься, я тебя тут же на покой отправлю.
Краем глаза замечаю, что вся моя стая вышла на крыльцо, а Игги, оттеснив плечом Клыка, встал перед ним, защищая его грудью.
— Макс, ты не понимаешь. — Джеб окинул меня долгим взглядом. — Я так же, как ты, не хочу, чтобы Клык умирал. Но его смерть совершенно необходима. Чтобы сохранилась Земля, должен погибнуть Клык. Ты слышишь меня? Или Земля, или он.
Клык вышел под свет фонаря и глубоко вздохнул.
— Давай, продолжай, — говорит он, пристально глядя на Джеба.
Я беру его за руку и крепко ее сжимаю.
— Когда ты был у профессора Гюнтер-Хагена, — начинает Джеб, — профессор взял пробы твоих клеток. Он проделал массу экспериментов и тщательно исследовал твою кожу, мускулы и внутренние органы. В результате он совершил умопомрачительное открытие: твоя ДНК не поддается уничтожению. Она бесконечно самовосстанавливается.
— У нас у всех раны быстро заживают, — вступаю я.
— Нет, Макс, нет, моя девочка. — Джеб медленно покачал головой, игнорируя то, как я скривилась от его сюсюканья. — У Клыка все иначе. В его ДНК — секрет бессмертия.
Вот это да! Такого поворота я не ожидала.
63
— Мне ужасно жаль, — искренне заявляет Джеб. — Но теперь-то вы понимаете, почему Клык должен быть уничтожен?
Я оскалилась:
— Нет, не понимаю. И никогда не пойму.
— Если моя ДНК такая особенная, не будет ли логичнее оставить меня живым? — сухо возражает Клык. — Скажем, для тех же научных исследований?
— В этом ты прав, — соглашается Джеб. — Ханс именно поэтому стремится сохранить тебе жизнь. Он спит и видит, как бы запереть тебя в лаборатории и погрузить в кóму. Ты, надеюсь, понимаешь, что это значит? Ты будешь просто телом. Телом, не способным ни двигаться, ни есть, ни пить, ни разговаривать. Телом, над которым Ханс будет вечно продолжать свои эксперименты.
Я в шоке смотрю на Джеба. Меня тошнит от одной мысли о том, что Ханс хочет учинить с Клыком.
Джеб помедлил, и на глазах у него сверкнули слезы.
— Клык, я собственными руками готов тебя убить, только бы спасти тебя от подобного нескончаемого кошмара. Я создал тебя, Клык. Я не могу позволить, чтобы тебя такой пытке подвергли, чтобы так над тобой измывались.
— Никто его никакой пытке не подвергнет, — решительно заявляю я. — Мы его защитим. И если ты нас любишь, ты тоже встанешь на нашу сторону. Ты можешь увести нас туда, где никакой Ханс Клыка не достанет. Мы всю жизнь с успехом удираем от всяких психов. Ты сам, Джеб, это прекрасно знаешь.
Джеб закашлялся и уставился в землю. Минуту спустя он снова поднял на меня извиняющийся умоляющий взгляд: