Клык ухмыльнулся.
— Всегда можно устроить себе очередной день рождения, — напоминает он мне про одну из наших затей.
— Да ну его, день рождения. Даже напиться не получится. До чего все-таки у людей идиотские правила: алкоголь нам пить еще нос не дорос, а спасением мира заниматься — всегда пожалуйста.
Клык подвинулся в гамаке, чтоб лучше видеть меня в лунном свете, и губы у него снова дрогнули в его всегдашней кривой усмешке.
— С каких это пор ты правилами так озабочена?
Я ткнула его под ребро.
Вдруг голос у него снова посерьезнел, и мне показалось, что он меня насквозь видит.
— И вообще, Макс. НАМ мир теперь уже спасти не удастся. И тебе тоже.
Выходит, Клык говорит мне, что последние три года моей жизни пошли псу под хвост.
Он, конечно, прав. Но если мне больше мир не спасти…
…зачем живет на свете Максимум Райд?
79
Клык притянул меня к себе сильными жилистыми руками. Глубокая ночь. Мы качаемся в гамаке. Даже в тропических джунглях стало прохладно. Но нам тепло. Мы согреваем друг друга. Он прижимает меня к груди и гладит, и гладит по спине между крыльев. Он теперь мой, только мой, и мне хочется обо всем забыть и утонуть в его любви. Если бы не уколы совести…
— Я знаю, надо быть благодарной Нино. — Мысли у меня путаются, говорить трудно. — Но мне противно, что он и даже мама нас защищают. Что спасают они только нас. Разве от того, что у нормальных людей нет крыльев, они не достойны выжить?
— Вот именно. — Клык скрипнул зубами. — Всю жизнь или нас использовали и эксплуатировали, или мы кого-то спасали. А теперь никого спасти мы не можем.
— Мы бессильны что-либо сделать, — вздыхаю я. Всем известно, что нет для меня худшего наказания, чем утратить контроль над ситуацией.
— Согласен. Бессилие меня больше всего убивает, — соглашается Клык. — Но, с другой стороны, нас спасли, нас притащили на этот остров не случайно. Здесь полно ребятни, которой ты нужна. Упрямей тебя, Максимум Райд, я еще никого не встречал. А еще ты умная. И красивая, и чертовски обаятельная, если, конечно, немножко постараешься. Поэтому тебе и удается добиваться от людей того, что тебе надо.
— Ничего я ни от кого не добиваюсь, — вспылила я.
— Да ты не горячись. Потому что это как раз то, что делает тебя классным командиром, — остановил меня Клык. — И первостатейным бойцом. Вот они тебя и выбрали, чтоб вести за собой новое поколение.
— А между делом все остальное человечество порешили.
— Очень может быть. — Он раскрыл крылья, укрыл ими нас обоих, и его мягкие перья щекочут мне плечи и руки. — Но, коли мир все равно обречен, давай лучше проведем хоть одну ночь вместе, забудем про все ужасы и кошмары и будем счастливы. Всего одну ночь.
Я на мгновение притихла. «Будем счастливы». Как бы мне хотелось освободиться от всего и просто быть одну ночь счастливой.
— Макс?
— Хмммм?
Клык взял меня за подбородок и пристально на меня посмотрел:
— Я всю жизнь ждал, чтобы быть с тобой. Понимаешь ты это или нет?
Сердце у меня затрепетало. Еще бы мне не понимать — я тоже всю жизнь его ждала.
— И я…
— Вот и давай обо всем забудем. Давай просто порадуемся друг другу. Хотя бы недолго…
Глаза у Клыка горят в темноте, а на губах играет знакомая чуть заметная улыбка. Родная улыбка… Любимые губы… Я как в пропасть лечу, а он, не сводя с меня черных бархатных глаз, наклоняется ко мне, и губы его прижимаются к моим в нежнейшем из поцелуев. И я забываю обо всем на свете и только с наслаждением вдыхаю его запах.
Когда, опьянев от счастья, я наконец открыла глаза, на лице у Клыка была написана такая боль, будто он только что увидел нечто ужасное.
— Что? — дернулась я.
— Ничего. Я просто… — Голос у него охрип. — Мне больше ничего в жизни не надо. Только ты. Мне только ты нужна.
Он снова обхватил меня, только теперь он целует не мягко и нежно, а жадно, почти отчаянно. И я отвечаю ему так же страстно, чуть ли не впившись в него губами. Его пальцы едва выпутались из моих нечесаных кудрей, и вот я уже чувствую, как его руки скользнули по моему животу на бедра и с силой притянули меня к его телу.
Я прижалась к нему, ноги наши переплелись. Кажется, он никогда меня не отпустит.
Почему я дрожу? Ведь мне так жарко! Мне не оторваться от него, будто мы навечно слились воедино. Я даже не понимаю, дышу я или нет. Или это он за нас двоих дышит? И мы целуемся целую вечность, наверстывая упущенное за все те годы, когда не позволяли признаться ни друг другу, ни даже себе самим, что друг без друга мы жить не можем, за все те месяцы, дни, минуты, когда мы по собственной глупости бегали друг от друга и жили в разлуке. Целуемся так, точно умрем здесь и сейчас, в объятиях друг друга.