Теперь придётся слушать. Пока не выговорится, к делу не приступит, это уж как пить дать. При этом головы он не потеряет, ничего по-настоящему важного не выболтает. Разглагольствования, правильные только на первый взгляд или же, что сути не меняет, правильные на все сто процентов, направлены лишь на упражнения для ума, не принося реальной пользы. Если бы Денис хотел — с его возможностями он мог бы в кратчайшие сроки стать мировым светилом хоть в области медицины, хоть в биологии, хоть в органической химии… да много в чём. Только не хочет, предпочитая оставаться наблюдателем и не вмешиваться в жизнь чужого мира. Хм… кажется, это он и имел в виду, говоря о неприятии активной жизненной позиции с поправкой на «делай людям добро».
— Люди, наполненные по самые уши так называемым «добром», — продолжал развивать мысль словоохотливый эльф, — часто попросту не в состоянии удержать эту начинку в себе. Им надо выплеснуть своё мировоззрение в мир и, что важнее, привести этот мир к сходной позиции. Заставить всех шагать с ними в ногу. Под общую песню. Как сказал один ваш поэт, «А бояться-то надо только того, кто скажет: „Я знаю, как надо!“[5]».
— По-твоему, все беды от людей с добром в душе? — я скривился, чувствуя, что спор этот мне нипочем не выиграть, но и молчать… ну не в моём характере смолчать, если собеседник несет явную, на мой взгляд, чушь.
— Не все, не всегда. Но часто. Среднестатистический человек и понятия добра и зла воспринимает так же средне. Где-то ущемит себя во имя вбитых в детство прописных истин, где-то переступит через них, если выгода — моральная или материальная — окажется весомей душевных терзаний. Куда хуже, если приверженность добру или, как сейчас у вас модно говорить, Свету окажется возведенной в абсолют.
А ведь я знаю, о чем он скажет дальше. Начнет рассуждать о Сталине, о Петре Первом и Иване Грозном. По большому счету, каждый из деятелей, оставивших о себе недобрую память, действительно был олицетворением Света. Видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий… Вести за собой, невзирая на потери, зная, что цель оправдывает всё. Ибо цель — Добро с большой буквы. В его, лидера, понимании. А кто не согласен… Вот Брежнева сейчас многие вспоминают чуть ли не с умилением, а почему? Да просто он не стремился насадить добро везде и всем, в том числе и тем, кто не очень-то этого и жаждал. Стабильность, как ни странно, уже упомянутому среднестатистическому человеку часто куда милее перемен. Особенно, если понимание «перемен к лучшему» навязывается, хоть и с разумными, доходчивыми объяснениями.
Только спор этот сейчас совершенно не к месту. Я и сам понимаю, что сую голову в капкан, но от того, что любые мои аргументы Денис разнесёт в пух и прах, решение не изменится.
Может, попытаться сбить его на другую тему? Более полезную.
— Денис, давай не углубляться в высокие материи. Ты можешь сказать прямо — поможешь или нет?
Он что-то пробормотал себе под нос на журчащем языке. Понять невозможно, но смысл угадывается без труда, что-нибудь насчёт «метать бисер перед свиньями» с поправкой на изящную эльфийскую словесность. Затем вздохнул.
— Помогу. Но если тебя там убьют, меня не обвиняй.
В нашем, земном понимании эта фраза звучала немного неуклюжей шуткой. Но я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Кто его знает… не удивлюсь, если, погибнув где-то в далеком мире, таки смогу вернуться и предъявить Денису претензии. Мол, как же ты, не уберёг, а ещё мудрым считаешься.
Он поднялся, вышел в соседнюю комнату и через несколько минут вернулся. Не с пустыми руками.
— На, вымогатель.
Интересно, почему это я вымогатель? Можно подумать, нож ему к горлу приставил.
Ключ с якорем. Или, если говорить менее пафосно, щепка с короткой веточкой, на которой зеленеет листик. Точно такой же, как и ныне лежавший под обложкой «Маленькой хозяйки большого дома». Кусочек истинного мэллорна, да простят меня все эльфы мира за столь неблагозвучное, с их точки зрения, именование священного дерева. Пропуск в иной мир. И, благодаря этому самому листочку, пропуск двусторонний. Так утверждал дядя Фёдор.
Нет, я знал, как будет выглядеть ключ, хотя подсознательно ожидал чего-то менее банального. Ну да, щепка, невянущий лист… хоть бы светилась она, что ли. А то странно получается — передо мной на столе лежит кусочек величайшей святыни древнего народа, а на вид — деревяшка деревяшкой. Будет на земле лежать — взгляд не зацепится.