— Папенька, так вы хотите, чтоб я, как вы говорите, поиграла с курком? Я, честно признаться, подрочила, пока вы дремали тут, но… вот так… сразу… Нет, я стесняюсь! — Дочь стояла перед отцом, пунцовая от смущения, однако стесняться ей было на данный момент нечего — платье лишь слегка прикрывало нежные гениталии, писька была практически открыта. Папу это слегка завело и он приподнял дочкин подол.
— Папуля, ну кончайте вы это дело!
— О, радость моя, твои слова как мед! Как бы я хотел…
Дочь, словно испугавшись, отпрыгнула. Однако ее глазки похотливо блестели, ей явно хотелось получить половое удовлетворение. Длинная папочкина рука протянулась (отцу пришлось нагнуться), залезла под подол сарафана и, хищно ухватившись за девичий клитор, стала его поглаживать да всячески мастурбировать.
— О, папа! Стыдно мне, но приятно. — Девушка задрала наконец платье чуть ли не до грудей. — Ебите меня, папенька, пальцем, мне так хорошо! …Вот так, еще раз…О, папа… Введите мне палец во влагалище на манер пениса! О-о! Теперь присяду.
Девчушка скинула сарафан и села на оттопыренный от кулака большой палец отца. Катя стала двигаться вверх-вниз, покряхтывая от наслаждения. А папа, приподняв за бедра дочь, прибег к хитрости: только Катеринка хотела было присесть на палец пиздою еще раз, как он, улучив момент, поднял оный орган под нужным углом, и Катьке ничего не оставалось, как приземлиться на этот сморчок попкой. Поначалу было туговато. Но делать было нечего! Дело было вечером…
Сухой попочкой Катька села. Перст отца создавал просто незабываемые ощущения в анусе девушки. Ей было приятно.
Поскакав на пальце, Катя спустила. Отец понял это по учащенному дыханию и безумным глазам дочери.
— Вот что я хочу… — пробормотала Катя, растопыривая свои полупопия, шаря в бесформенных штанах отца и наконец выпростав могучий толстый пенис. — Я… Ах… Папочка… Сейчас….(Стоял). Присяду ненадолго, вы не возражаете? Вы ведь не будете возражать? Ага, я поняла…А-а… Спасибо. До чего ж мне понравилась ваша залупа! Такая толстенькая, но ебаться с ней наверняка совсем не больно! Вот шарик въехал в мою попку… Папа, а вам приятно ебать меня в анус? Все девчонки говорят на гумне: в пизду да в пизду. А мне понравилось в попу.
— Ну что, дочь, ты помастурбируешь передо мной?
— Пап, ебаться — это одно. А письку трогать — это, понимаете, так интимно, что даже маме не расскажешь.
— И все-таки?
— Ох, папа… Ну смотрите.
Доченька уселась на табуретку и, задрав подол, расставила ножки. Влажные губки разошлись; по краям слегка курчавились густые, но аккуратно подстриженные волосы. Катя любила их неторопливо подстригать, стоя перед огромным зеркалом, в котором она могла любоваться собой в полный рост. Девушку распаляло это времяпрепровождение, и, отшвырнув в конце концов старые латунные ножницы, Катерина предавалась похоти, удовлетворяя самое себя шаловливыми пальчиками. Все-таки это занятие, которому она предавалась столько, сколько себя помнила, было интересней, чем игры с Петронием, и даже лучше ощущения папкиного орудия в известном отверстии. Этот кайф был более утонченным, что ли. Особенно сейчас, когда на нее с нескрываемым интересом смотрел отец. Катя поймала себя на том (ей удалось постичь один из уголков собственного подсознания), что всю сознательную жизнь это и было ее самым сокровенным желанием — поласкать себя перед ним.
Набухший клитор влажно блестел. Катя стала легонько поглаживать срамные губки. Стыдливо расставив их, она добралась и до заветной девичьей игрушки; а затем стала легонько трогать интимную пуговку.