- Дети мои, вверяю вас в руки Господа нашего. Пьер, Андре - завтра утром вы отправляетесь в Париж. Занятия в университете начинаются через месяц. Примите эти рекомендательные письма и собирайтесь в дорогу. Не забывайте молитву и бойтесь греха. Жак, Святая Церковь не считает твоё пострижение угодным Господу. Завтра за тобой прибудет посыльный от отца. Ступайте с миром, дети мои, и да хранит вас Господь.
Трое послушников подходят к аббату за благословением, и выходят из залы.
- Отец так хотел пристроить меня в духовники, а под конец пожалел денег. Проклятье, теперь вместо Парижа придётся возвращаться в деревню!
- Жак, я каждый день молюсь за спасение твоей души, но ты губишь её снова и снова!
- Андре, у меня болит от тебя башка. Пьер, что мне делать? Просить отца бесполезно, он начнёт визжать как недорезанная свинья.
- Скажи, что иначе наймёшься конюхом, как он в молодые годы. Думаю, барон побьет тебя, но заплатит монастырю.
- Пьер, ты голова! Клянусь Богом, ты соображаешь! Ха-ха! Отец столько отвалил за титул, даже взял в рост у Исаака Лионского...
- До Парижа 200 миль, и мы будем идти три недели, - перебил его Пьер. - Ты догонишь нас в пути. Мы пойдём на Невер.
Ранним утром Андре и Пьер шли по деревенской дороге. Некоторые из встречных бросались наземь, чтобы дотронуться до краёв монашеских сутан или поцеловать пыльную выцветшую ткань. Андре каждый раз смущался и отстранялся от верующих, но это только усиливало их порывы. Потом он начал прикасаться к их одеждам в ответ, но это стало вызывать раздражение и ругань.
- Пьер, мы вводим этих несчастных в грех! Прости нас, Отче...
Пьер тоже был озадачен и пытался выяснить у крестьян, чем вызвано такое поведение, но те только крестились, улыбались и шли дальше своей дорогой. Внезапно он всё понял и неожиданно для самого себя развеселился.
- Андре, они принимают нас за пилигримов! Они целуют пыль, которую мы якобы принесли на своих одеждах из Святой Земли. Почему же аббат не рассказывал нам об этом?
- Пьер, ты прав. Как сильна вера в этих людях!
- По-моему, это больше походит на суеверие, хотя...
Вскоре стало ясно, что оба монаха не могут привыкнуть к такому проявлению веры, и они решили по возможности избегать людных дорог.
На третий день монахи пришли в Клермон. С детства не видевшие городской толпы, первое время они просто ходили по городу, разглядывая стражников, ремесленников, торговцев и незамысловатую архитектуру провинциального города.
На рынке выступали странствующие жонглёры. Два пожилых толстяка играли на лютнях и пели, а худой гибкий парень без обоих ушей и совсем юная девушка с широкими бёдрами сопровождали пение шутливыми сценками.
- Подайте странствующим артистам, ради Иисуса Христа! - время от времени кричал один из музыкантов.
Песни были забавного, но двусмысленного содержания, и Пьер отвернулся, собираясь идти дальше. Андре слушал с улыбкой, не замечая скрытой скабрёзности.
- Как это мило, Пьер! Наверное, нам пора подкрепиться... Меня почему-то тошнит.
- Да, Андре, давай уйдём отсюда.
К юношам подошёл седой монах с толстой книгой в руках и стал строго расспрашивать, из какого они монастыря и с какой целью прибыли в город, после чего повёл на постой в храм.
- Этих нечестивцев и богохульников следовало забросать грязью, а не слушать, раззявив рты, - хмурился клирик, глядя на бродячих артистов.
На центральной площади города стояла виселица, на которой неподвижно висели три покойника - старуха, молодая женщина и мужчина. Рядом стояла виселица поменьше, на которой болтались чёрная кошка, летучая мышь и змея.
- Господи, что это?! - Андре в ужасе перекрестился. Пьер смотрел на виселицы с не скрываемым отвращением.
- Во славу Господа! - громко, чтобы слышали все окружающие, произнёс седой клирик. - Слуги Его не попустят ведовству на христианской земле!
Прохожие почтительно расступались перед суровым монахом и торопливо крестились.
- Колдунья, падший дракон в личине ангела и распутный демон были отпущены Святой Церковью, которая бессильна спасти их души на небе, равно как и их тела на земле!
- А зачем здесь животные? - Андре с перекошенным лицом смотрел, как на трупах роятся мухи.
- Сии твари есть дьявольские создания. Вы ещё молоды и потому не знаете того, что должны знать, - с расстановкой назидал клирик. - Помимо демонов в людском обличие у сатаны много приспешников-оборотней, что днём и ночью ищут погубить души христиан!
Андре прижал ладонь ко рту, отшатнулся в сторону и его вырвало.
Монахи пришли в церковь Нотр-Дам-дю-Порт к началу вечерней службы. Седой монах служил ночным сторожем при храме и поселил юношей в своей коморке.
Пьер и Андре третий день шли вдоль берега Луары.
- Братья-монахи! Не торопитесь! - раздался весёлый голос откуда-то сверху, и молодой парень спрыгнул перед ними с дерева. Буйная копна смоляных волос, белая шёлковая рубаха в тёмных пятнах пота, жёлтые кожаные штаны и грязные красные сапоги - улыбаясь, парень подошёл пружинистой походкой, поворачиваясь в стороны при каждом шаге. Его ноги сгибались сами собой, отрываясь от земли, и оттого он распрямлял их, выбрасывая в стороны при ходьбе.
- Угостите вином, братья!
- У нас нет вина, брат. Есть только сыр и хлеб, - Андре снял с плеча свой мешок.
- А если поискать? - парень обошёл монахов со спины. Тут из кустов вышел второй разбойник, пожилой, толстый, голый по пояс и с топором в руках. Он имел заспанный вид, лицо было помято, а дыхание источало запах перегара.
- Смотри, Пузырь! К нам залетели два ангелочка. Ну-ка, поделитесь с грешниками, чем Бог послал, - веселился молодой.
- У нас... - снова начал Андре, но Пьер взял его за руку и снял с плеча свой мешок.
- Берите, лихие люди.
Разбойники бросились копаться в вещах монахов.
- Ничего, ничего, монахи! Грешен человек... Всем жить надо, а то - здесь плати, там плати... Совсем негде укрыться христианам... - пожимал плечами молодой.
Второй разбойник не проронил ни слова, а сразу набил рот сыром, удовлетворенно заурчал, и жевал так, что двигались уши.
- Нет тут ни черта! - неожиданно разозлился первый. - Святоши чёртовы! Бумажки какие-то... Ре-ко-мен-да-те... Дьявол! Грамотные, да? Ах вы, сучьи дети!
Разбойник разорвал рекомендательные письма и с размаху ударил Пьера кулаком в ухо. Монах рухнул на землю. Андре стоял на месте как очарованный и даже не моргал. Пожилой разбойник что-то проворчал и полез обратно в кусты.
- Что, учёные, да? Я с тобой говорю! - продолжал распаляться молодой. - Думаешь, что умнее меня?
Он свалил Андре на землю и бил его ногами, но скоро выдохся и тоже убрался в кусты.
Когда Андре пришёл в себя, Пьер помог ему умыться в реке.
На другой день монахи подходили к стенам города Невер. Андре с трудом передвигал ноги, его грудь болела при каждом вздохе. К воротам подъезжала группа всадников, одетых пёстро, ярко и вульгарно. Они весело кричали и ругались, все были при оружии и на ходу пили из фляг. Впереди на большом белом коне ехал широкоплечий усач в красной, распахнутой на груди рубахе, с опухшим багровым лицом. На голове всадника была высокая шляпа, украшенная лентами, перьями и мехом, из-под полей которой выбивались длинные пряди волос.
Один из всадников остановил коня и крикнул:
- Пьер? Вот они, мои любезные! - Жак улыбался. - Я уже не надеялся вас найти. Где вы шлялись?
Пьер не успел ответить, как подскочили ещё несколько.
- Жак, чего тут? Дружки твои? Сеньор Борис!
Усатый подъехал, растолкав остальных конём.
- Чего тут? Кто такие? - он смотрел хмуро и важно.
- Монахи святого Бенедикта, да хранит вас Господь, сеньор, - ответил Пьер.
- Перед тобой барон де Бри, сопляк, - протянул усатый. На всех пальцах его блестели перстни, а на груди висела широкая золотая цепь с огромным крестом.