Завидев меня, все кинулись навстречу. Раздались возгласы:
— Привет, Джаред! Вот здорово, что ты тоже здесь!
И так далее. Они вскинули растопыренные ладони, ожидая, что я хлопну по ним; и когда я этого не сделал, принялись трепать меня по плечам и спине. Я прошёл в нос судна, к их предводителю. Им оказался Бретт Уотли.
— Я знал, что рано или поздно ты присоединишься к нам, — проговорил он. Бретт стоял лицом к остальной толпе, напыщенно скрестив на груди руки и упёршись ногами в сходящиеся под острым углом борта. Лосяра Сан-Джорджио тоже был здесь — его массивная фигура таилась в полумраке. Как всегда, его присутствие усиливало горький привкус этой сцены. За спиной Бретта возвышался вертикальный столб, поддерживающий верхнюю палубу. К столбу был привязан Алек, вернее, то, что от него осталось.
Не знаю, что они с ним сотворили, но управились они быстро. Одежда Алека была покрыта слоем грязи — точнее, я надеялся, что это грязь. Лицо распухло, многочисленные ссадины сочились кровью.
Я повернулся к Лосяре:
— Вы же подрядились к нему в телохранители!
Лосяра шевельнул бровями:
— А мы были двойными агентами.
— Моя идея, — похвалился Бретт.
У меня в голове по-прежнему грохал барабан, в ушах жужжали пчёлы. Всё, чего мне хотелось — это забиться в уголок, свернуться клубочком, и пусть всё катится куда подальше, но... Вид избитого в мочало Алека отрезвил меня и вернул ясность мышлению.
— А почему вы уверены, что Алек не расскажет всем, кто его так отделал?
— Не расскажет, — ответила Джоди, — потому что знает — если наябедничает, ему же хуже будет.
— Ага! — поддакнул Бретт. — Алек выплатил свой долг обществу. И теперь если он не будет цепляться к нам, мы не станем цепляться к нему.
Что-то мне в это с трудом верилось.
— Как видишь, твоё создание переросло своего создателя, Джаред, — выспренне промолвил Бретт.
— И бороться с ним не имеет смысла, — добавила Джоди, занимая своё место подле Бретта. Значит, теперь запевает этот дуэт, как когда-то мы с Шерил. Но в то время как мной и Шерил двигала обида, этой парочкой движет ненависть. Её можно было почувствовать — она окутывала их, словно аура. От неё исходило зловоние, столь же сильное, как от скунса.
— Алек думал, что это ты над ним издеваешься! — гоготнул Бретт. — Тупица ни фига не догонял!
— Это были мои волосы в стакане с содовой, — сказал Джексон Бельмонт.
— А подложил их туда я! — похвастался Дж. Дж. Уэлш, подрабатывавший в ярмарочном кафе.
— Я дала ребятам скунса, — сказала Джоди.
— А мы подкинули его в фургон, — подхватили близнецы Рэнгли.
— Здорово я придумала с «Лунным клеем», правда? — сказала Анджела Уиндхэм.
— А у меня после болезни оставался пенициллин... — проговорила Венди Горман.
Я не успевал крутить головой. Все, все они были замешаны в издевательствах над Алеком! И все как один гордились этим.
— Мы — твой последний и самый мощный бастион в борьбе против вселенского зла! — злорадно оскалился Бретт.
Я покачал головой.
— Томми Ли Джонс, «Люди в чёрном». Бретт, у тебя по-прежнему не хватает ума придумать что-нибудь своё.
Тот лишь плечами пожал.
— Если так и будешь взращивать в себе ненависть, — сказал я, — смотри, как бы она не вцепилась в твой собственный зад.
Бретта не проняло.
— Наша ненависть — справедливая ненависть! — выпалил он.
Справедливая ненависть? Ну и ну.
— Оксюморон, — сказал я.
Вот теперь он среагировал.
— Как ты меня назвал?!
Джоди успела удержать его прежде, чем он накинулся на меня.
— Оксюморон — это когда два понятия вместе противоречат друг другу. Как, например, «умный дурак».
Я сам думал об этом не далее, как позавчера. Ненависть гнала это стадо вовсю-баранов прямиком к обрыву. Проветрить бы им мозги, но чем и как?
Я повернулся к Тайсону:
— И как тебе всё это? Нормально?
Если бы его плечи сейчас поникли ещё хоть немного, они улеглись бы на пол.
— Не... не то чтобы... — промямлил он.
Понимаю — я должен бы разозлиться на него, но не разозлился. Я ведь знал, кто он, через что прошёл. Он проделал путь от никому не нужного изгоя до человека, с которым считаются. Даже встречается теперь с девушкой своей мечты. Сегодня его попросили продать душу, тем самым сохранив свой новый жизненный статус. Я понимал — Тайсон разрывается на части. И всё же — я заметил это — он снял с головы шапку с надписью «ТК».
Я взглянул на Алека. Он, конечно, слышал наш разговор. Даже несмотря на то, что его подбитые глаза превратились в узкие щёлки, он внимательно наблюдал за всем происходящим. Правда, когда я приблизился к нему, он отвёл взгляд в сторону, не в силах смотреть мне в лицо. Я прекрасно понимал, какие чувства сейчас владеют им: стыд передо мной и ненависть к остальным. У него не только физиономия сейчас истерзана, но и душа, потому что он побывал за чертой. Он пытался убить человека, и память об этом не даст ему покоя до конца его дней.