В субботу утром на той же неделе угрюмая обесцветоченная Памела Маквед проснулась от шума, поднявшегося в её дворе. Выйдя из дома, женщина обнаружила в своём раскуроченном саду целое кодло непонятно что творящих ребятишек. Вдова уже вытащила из кармана мобильник, чтобы позвонить 911 — этот номер, без сомнения, значился у неё в списке быстрого набора.
— Вы кто такие? Что вам здесь надо? Вам недостаточно того, что вы наделали? Чего вам ещё? Крови моей жаждете?
Вперёд выступил я.
— Так много вопросов, миссис Маквед.
Она наставила на меня скрюченный артритом палец:
— Я тебя знаю! Ты — мальчишка Мерсеров, так? Тот самый, который сотворил всё это злодейство! — Она обернулась к Шерил. — А, ты тоже здесь! Гэннет, кажется? Такая же негодяйка, как и он.
— Мы слышали, у вас проблемы с садом, — произнесла Шерил.
Я указал на свою кепку — джинсовую бейсболку с яркими оранжевыми буквами «ТК» над козырьком:
— Мы Травоцветная Команда. «Ни газона без травы, ни сада без цветов!» — вот наш девиз.
Тут Лосяра Сан-Джорджио подкатил к нам тачку, доверху нагруженную кустиками аккуратно, по-зимнему подрезанных роз.
— Привет, хозяйка! Куда эти сажать будем?
— Убирайтесь из моего сада! — завопила миссис Маквед. — Не надо мне никакой Травовредной Команды!
— Не повезло! — посочувствовал Бретт Уотли с дальнего угла двора. — Потому что мы никуда не уберёмся, нравится вам это или нет.
Похоже, Бреттово обязательство верно служить до конца жизни распространялось не только на Алека. Парень не просто закрыл позорную страницу своей жизни, он, кажется, даже приколотил её огромным гвоздём, чтобы не дай бог не перевернулась обратно. В лидеры он больше не стремился, зато его новая жизненная позиция «вот-тебе-моя-помощь-и-попробуй-откажись» стала теперь определять лицо нашего клуба.
В саду миссис Маквед трудилось более двух десятков ребят. Многие из них были членами нового Теневого клуба, но здесь присутствовали и его давние учредители: Даррен, Эбби, О_о и все остальные. Новые участники пришли на работу, потому что любыми способами старались загладить свою вину, а старые — потому что я их попросил.
Само собой, «старички» заартачились.
— А с чего это мы должны надрываться? — вскинулся Джейсон. — Мы на этот раз ничего плохого никому не делали!
В ответ он услышал, что они, конечно, не обязаны приходить, но я был бы очень признателен, если бы они присоединились к прочим. По-видимому, я ещё имел на них некоторое влияние, потому что «старички» явились все как один.
Что же до розовых кустов, то они перекочевали к миссис Маквед из наших собственных дворов, заодно с другими кустами, обещающими по весне расцвести всеми цветами радуги. Если кто-либо из родителей членов нового клуба и был недоволен нашими действиями, то узнав, куда идут их растения, дальнейших вопросов не задавал.
Миссис Маквед ходила взад-вперёд по веранде и с ужасом и недоумением наблюдала, как мы засаживаем цветами её сад. Сначала она через каждые пять минут угрожала позвонить в полицию, но потом сдалась и принялась командовать добровольными работниками, указывая, где именно ей хотелось бы видеть то или иное растение.
Траттория Солерно стояла закрытой две недели. Старина Солерно поклялся, что ноги его больше не будет в этом заведении. Всё, баста, его дни в качестве ресторатора окончились. Естественно, что когда в следующее воскресенье ему кто-то анонимно позвонил и рассказал, что его траттория восстала из мёртвых, Солерно рассвирепел. Примчавшись в ресторан, он обнаружил там два десятка ребят, творящих на его кухне форменное безобразие.
Так же как и миссис Маквед, старикан угрожал позвонить в полицию. Так же как и миссис Маквед, он никуда не позвонил. Протестуя и жалуясь, он уселся за один из собственных столов, и мы поставили перед ним пятнадцать разных блюд, приготовленных по излюбленным итальянским рецептам наших родителей.