Он пожал мне руку:
— Приятно познакомиться.
— Ага...
Он оказался куда дружелюбнее, чем мне представлялось, хотя я мог бы и сам догадаться: как бы там ни было, но Шерил никогда не стала бы водиться с каким-нибудь неприятным типом.
— Я слышал, ты бегун, — сказал он.
— Бывший.
— Неправда, — возразила Шерил. — Джаред просто выбыл на этот год из команды, только и всего.
Я не стал углубляться в детали.
— Я тоже бегаю трусцой, — сказал Алек. — Может, побегаем как-нибудь вместе?
— Джаред не бегает трусцой. Он бегает на скорость.
Алек бросил взгляд на школу.
— Ребята, мне надо идти — тренер по соккеру[2] хотел со мной поговорить до уроков. Приятно познакомиться.
И он пошагал к школе с таким достоинством, что группка ребят на пути невольно расступилась перед ним.
Я повернулся к Шерил с лукавой улыбкой.
— И нечего на меня так смотреть! — вскинулась она.
— Как?
— Как будто тебе известно что-то эдакое. — Шерил проверила надёжность велосипедного замка. — Дружу с кем хочу, имею право!
Я невольно рассмеялся:
— Да я же ничего про вас с Алеком и не говорил!
— Но подумал!
— Плоховато у тебя пока с чтением мыслей. Продолжай совершенствоваться.
Шерил подышала на руки. В этот момент и я, остыв после долгого бега в школу, почувствовал, что начал замерзать.
— Ну, — спросила она, — как тебе Алек?
— По-моему, нормальный парень.
— Его все любят.
— Видно, он из тех, кого все любят.
Прозвенел первый звонок, и Шерил заторопилась в школу — она за всю свою жизнь ни разу не опоздала на уроки.
— Шерил, — окликнул я её, когда она уже поднималась по ступенькам. Шерил оглянулась. — Мне кажется, вы с Алеком хорошо смотритесь вместе.
Она прожгла меня своим знаменитым прокурорским взглядом, видно, собираясь пуститься в возражения, что, мол, они вовсе не «вместе», но раздумала, уронила лишь: «Спасибо», — и вошла в здание.
Должен признаться, я сказал правду. Мне действительно показалось, что они здорово подходят друг к другу — и это меня взбесило.
Наша школа лежит всего в одном квартале от Сосновой улицы — единственной в городе, на которой, к сожалению, срубили все сосны и заменили их платанами. Здесь стояли в ряд магазинчики и кафе, разорившиеся, когда в нескольких милях оттуда открылся большой торговый центр, и вновь возродившиеся, когда народ решил, что торговые центры — это скучно, а вот лавочки и кафешки каждая со своим характером — это круто.
Среди прочих разнообразных заведений здесь находилась «Траттория Солерно» — ею заведовал старый уродливый ворчун, у которого, по-видимому, вкусовые луковицы полностью атрофировались, поскольку в его пицце соли было больше, чем в океане, а чеснока столько, что вампиры бежали бы из города без оглядки. И всё же по сравнению со школьной столовой заведение Солерно было просто рестораном мирового класса; поэтому во время ланча оно заполнялось стадами школьников, приходивших сюда в надежде застать старого Солерно в менее угрюмом настроении, чем обычно, и разжиться куском богопротивной пиццы.
В тот же самый день я пришёл на ланч в тратторию Солерно и напоролся там на Алека с Шерил. Представьте себе, Алек разговаривал со старым злыднем, предлагая тому изменить свои предпочтения относительно выбора и количества специй. Не скрою — я бы упал на колени и вознёс Алеку восторженную хвалу, если бы ему и вправду удалось убедить Солерно. К сожалению, старикан, верный себе, пригрозил наглецу отделать его метлой.
Меня разбирало любопытство, что же толкнуло Алека на такую дерзость, поэтому я присел за их столик, и мы все трое приняли пицце-мучения вместе.
Беседа двигалась ни шатко ни валко до тех пор, пока моя бывшая подруга не решила её разнообразить. Она с милой улыбкой обратилась к Алеку:
— А ты знаешь, что у Джареда есть скрытый талант? Он умеет пить содовую через нос.
— Брось, Шерил, я не делал этого с пятого класса.
Надо сказать, когда-то это умение было предметом моей гордости; и хотя после исполнения трюка у меня чертовски ломило в башке (всегда было такое впечатление, будто мозги замерзают), оно того стоило ради восторга друзей и отвращения взрослых. В десять лет самое то.
— Вот на это я бы не прочь полюбоваться, — заметил Алек. — Спорим, сейчас ты этого проделать уже не сможешь?
Не знаю, что тут на меня накатило. Думаю, меня пока слишком легко взять на слабó. Я набрал побольше воздуха, сунул соломинку в левую ноздрю, зажал правую и принялся втягивать в себя содовую. Навык питья через нос — он как езда на велосипеде: раз научившись, никогда не разучишься. Я вдул весь стакан ровно за пятнадцать секунд.
2
Конечно, все знают, что так американцы называют нормальный человеческий футбол в отличие от своего, американского, который вовсе и не футбол, а разновидность регби. Просто я посчитала нужным отделить одно от другого, чтобы не было разночтений.