– Все будет хорошо, Чживэй, – кивнул Чжунъян, не смотря ей в глаза. – Отец выразит недовольство. Но чем дольше мы тянем, тем недовольнее он будет.
Чживэй испытующе посмотрела на Чжунъяна, но настоящие чувства брата охранялись внутренней силой, за стенами ее спокойствия не чувствовались колебаний.
– Хорошо, поспешим, – согласилась Чживэй.
– Я закончила с прической. Надень маску, она скроет твои глаза, и мы готовы.
– Маска выглядит очень подозрительно.
– Слуги думают, что ты или дух, или дочь с изуродованным лицом, поэтому тебя никому не показывают и продолжают растить из жалости.
– Частично это ведь правда, – пробормотала Чживэй себе под нос.
Мэйцзюнь протянула белую маску, вырезанную из дерева, украшенную нежными цветочными рисунками. Маска закрывала только верхнюю часть лица, отверстия для глаз были зашиты сеточкой. Чживэй приложила ее к лицу, а Мэйцзюнь завязала шелковые ленточки на затылке.
– Поторопимся.
Чжунъян кинул нерешительный взгляд на Чживэй, после чего развернулся на месте и скрылся за воротами, оставляя только закружившуюся под его ногами дорожную пыль.
В противовес брату, нервозность Мэйцзюнь казалась осязаемой, словно кто-то разлил ароматические масла и запах теперь навязчиво бил в нос. Чживэй невольно прониклась беспокойством.
Что-то определенно происходило. Что же ее ждет у родителей? Стоит ей переживать? Или просто радоваться возможности составить схему поместья?
От мыслей отвлекла холодная ладонь Мэйцзюнь. Сестра взяла ее за руку и повела прочь со двора, поддерживая Чживэй, чтобы та не споткнулась.
Чжунъян шел размашистым шагом, и поспевать за ним было тяжело из-за узких платьев, требовавших частых мельтешащих движений. Сестра двигалась уверенно и грациозно, в то время как Чживэй запиналась и шаркала. В обувь набились маленькие, острые камешки, усложняющие ходьбу, но Чживэй старалась не отставать.
Они прошли еще трое ворот, прежде чем Чжунъян, наконец, остановился, дожидаясь сестер. Когда они подошли, Мэйцзюнь совсем побледнела, а Чжунъян казался напряженным. Он так сильно выпрямился, словно был столетним несгибаемым деревом.
Дождавшись, когда сестры с ним поравняются, Чжунъян шагнул внутрь.
Внутренний двор по строению походил на ее, но гораздо просторнее. В центре располагался каменный фонтан, а по бокам от входа в помещения росли персиковые деревья, заметила с удивлением Чживэй.
Через персик к Дракону.
Фрукты еще не созрели, но цветы уже украшали ветви. Дорожка вела в красиво изогнутый деревянный дом ярко-красного цвета с покатой крышей, украшенный фигурами животных.
Чжунъян поднял руку, давая команду дожидаться дальнейших распоряжений, и вошел в дом. Чживэй и Мэйцзюнь остались в пустом дворе в полнейшей тишине. Только теперь Чживэй подумала, что они никого не повстречали на протяжении всего пути.
– А где прислуга?
– Их отослали, – шепотом ответила Мэйцзюнь.
Понятно. Очевидное уже подтвердилось. Она представительница темной ци, ее существование незаконно, а потому она должна быть надежно спрятана от людских глаз. Чживэй жила в полной изоляции от мира.
Мэйцзюнь вцепилась в руку Чживэй так крепко, что под ее пальцами образовались белые вмятины.
Чжунъян появился в дверях и кивнул, чтобы они проходили внутрь. Сестры поднялись по ступенькам, однако Чжунъян внезапно удержал Чживэй за локоть и едва слышно, словно шелест ветра, произнес:
– Ничего не бойся.
Чживэй в очередной раз попыталась услышать его настроение, как делала это с Мэйцзюнь, чья аура дрожала от страха, словно лист на ветру. Но с братом было куда сложнее – его эмоции казались недоступными, как каменная стена. Тренировки ци давали о себе знать.
Чживэй просто кивнула ему, чтобы он не переживал, после чего все они перешагнули порог.
Зала выглядела практически пустой, за исключением нескольких столбов, поддерживающих потолок, и роскошных ваз. На возвышении в конце зала сидел отец, подле него стояла мать.
Родители выглядели как типичные вельможи, ухоженные и утонченные, с нотками некоторого шика. Их верхние платья украшала искусная вышивка, а прически были уложены волосок к волоску. Отец имел внушительную фигуру, но при этом с первого же взгляда было ясно, что он ведет оседлый образ жизни: грузное телосложение, и медленные, размеренные движения человека, привыкшего к власти. Волосы матери, уложенные в пышный пучок, были украшены драгоценными шпильками.
Подле возвышения располагались четыре стола, за дальними от родителей на коленях сидели Лю Ци и Лю Ши, друг напротив друга.