Собственно, из-за этой дружбы Кевин и был отправлен в Цитадель. Иригас с раннего детства готовил Сирина в свои приемники. Тому легко давались разные науки, но с началом дружбы с Кевином мальчик постепенно стал охладевать к дипломатии и искусству управления государством, всё больше заражаясь идеей стать лучшим мечником Андары. Не получилось. Лучшим стал Кевин, но это ничуть не уязвило его друга. Они самостоятельно смогли создать органичную боевую пару. Мальчики прекрасно друг друга понимали и ни разу всерьёз не ссорились. До появления Елены.
Иригас хотел унизить Молнию, выставить его на посмешище, что и получилось бы, женись тот на Елизавете. Но невеста исчезла, проще сказать, умерла. И Иригас подозревал, что его нелюбимый пасынок приложил к этому свою руку, но доказательств не было. А найденная принцесса оказалась другой. Сирин правду сказал: ни один из ходящих о ней слухов до конца не подтверждён. Но ведь слухи ходят, а это главное.
Осталось женить Кевина на этой сумасбродной девице. Кевина, который люто ненавидит всех девчонок без разбора (что случилось, конечно, не без помощи его отчима), Кевина, который так сильно дорожит своей свободой и независимостью... О да, это чудесная идея. А если Молния с Сирином всерьёз рассорятся, так это даже к лучшему. Чем больнее мальчишке, тем приятнее на него смотреть
Да, чтобы избавиться от своего обещания, осталось позаботиться о Кевине в последний раз и устроить этот ненавистный брак. А потом, когда Иригас наиграется и сполна увидит мучения мальчишки, то можно будет, наконец, убить его.
ХХХ
Я лежал на траве, пытаясь более-менее упорядочить мысли и успокоиться. Что со мной происходит? Я вру на каждом шагу: отцу, лучшему другу... и даже себе. В чём бы я ни убеждал себя, я не хочу убивать эту девушку. Но Кевин увидел цель и подобно дракону пойдет к ней, сметая все преграды на пути. Даже дружба перед этим не устоит. Неужели я так дорожу этой безалаберной девицей?
Я вспоминал её весёлый смех, мягкий голос, безумные идеи, бездонные глаза, податливые губы... Елена, конечно, не стоит потери лучшего друга, но я готов пожертвовать многим, лишь бы девчонка осталась в живых. Но как уговорить Кевина на тривиальное похищение? А потом это самое совершить? Он слушать меня не хочет. Поставил ультиматум: или мы остаёмся друзьями и вместе разбираемся с его невестой, или он поедет один, но тогда нашей дружбе придёт конец. Кевин, конечно, не так грубо высказался, но подтекст был кристально ясен. Никогда не видел его в таком бешенстве. С ним сейчас разговаривать невозможно, не то что попытаться переубедить. Может, потом? Ведь можно инсценировать весьма достоверное убийство. Например, рваные остатки окровавленной одежды на берегу и цепочка следов, уходящих в портал. Девчонка исчезнет, и никто из тёмных фениксов её больше не увидит.
Я невесело улыбнулся: опять пытаюсь обмануть себя, строю несбыточные планы. Этот дракон не даст нам даже пальцем тронуть Елену, а я тут размышляю о том, чтобы её похитить.
Я ударил кулаком по мягкой почве и сжал зубы. Даже Кевин не сможет с ним тягаться. А пока рядом с девчонкой отшивается её покровитель, мы бессильны. Перед глазами встала лунная ночь накануне нашего отъезда. На меня Елена так никогда не посмотрит, так зачем тешить себя иллюзиями?
- Пошли, - раздался резкий голос Кевина над головой. Я открыл глаза и непонимающе уставился на друга. - Я уже всё приготовил. Пошли.
- Это бесполезно, - я отвернулся, но в голосе прозвучала безнадёжность.
- Что бесполезно? - подозрительно уточнил Кевин.
- Сядь, - похлопал я рукой по траве, не оборачиваясь к другу. Тот поколебался, но всё же сел рядом. Я долго молчал, пытаясь успокоиться, наконец тихо заговорил:
- Я не могу вынести мысли, что Елена умрёт. В то же время знать, что она целиком принадлежит другому - это больно. Сначала я рассчитывал похитить нашу принцессу, но теперь понял, что это бесполезно. Что бы я ни сделал, она не будет принадлежать мне.
- Девчонка тебя околдовала, - хмуро бросил друг.
- Пусть так, - покладисто согласился я. - Но сейчас уже слишком поздно, чтобы что-то менять.
- Но ты же сам хотел уехать оттуда и никогда больше её не вспоминать.
- Хотел. Мне больно было видеть счастье в её глазах, когда рядом появился этот... белый.
- Так, значит, ты тоже был тогда на крыше, - задумчиво протянул Кевин. - И не ненавидишь её после этого?
- Я... я просто не могу. Пытаюсь - и не могу. Это сильнее меня. Намного сильнее.
Кевин долго молчал. Я повернул голову и посмотрел на него, пытаясь понять, о чём он думает. Друг неотрывно смотрел в одну точку и нервно поигрывал метательным ножом, не опасаясь порезаться. Наконец, он заговорил, всё так же не глядя на меня:
- Девчонка чужая нам. И мы во многом не понимаем её поступков и слов, но Елена никогда нам не лгала. Если не хотела говорить, то просто отмалчивалась, но не опускалась до лжи. А дракон... Что мы знаем об их отношениях? Что мы вообще знаем об этой древней расе, на языке которой свободно общается Елена? У нас остались лишь обросшие пылью легенды, где невозможно понять, когда заканчивается правда и начинается вымысел, да взлелеянная многими поколениями беспричинная ненависть к крылатым. Мы ничего не спрашивали, раз и навсегда навесив ярлык на принцессу. Знаешь, я думаю, тебе стоит с ней поговорить. Просто поговорить. Расспросить обо всём лично. Пошли, до Креолы путь неблизкий, пусть даже с порталами.
Кевин вскочил на ноги и протянул мне руку, помогая встать. Я улыбнулся и принял помощь, с радостью отметив, что лёд, казалось, навечно поселившийся в глазах друга, начал стремительно таять.
ХХХ
Елена, поигрывая карандашом, зажатым между пальцев, склонилась над очередным рисунком. Голубое платье ей прекрасно подходило, даже эти глупые пушистые юбки, что заняли всю скамеечку, смотрятся очень... подходяще, вписываются в общий сюжет картины. Демоны, неужели она успела заразить меня своим художеством? Бр-р. Я невольно передёрнул плечами и вновь стал смотреть на принцессу.
Такая воздушная и хрупкая, как фея. Если бы она ещё вела себя соответственно, а не заставляла меня щеголять всё увеличивающимся набором синяков и ссадин, цены бы ей не было. В одном я теперь точно уверен: драки - не женское занятие. Хотя бы потому, что обидно чувствовать себя неповоротливым и беспомощным во время ночных тренировок; видеть скрытую насмешку в этих странных глазах каждый раз, когда вновь оказываешься на траве. Самое обидное, что она мне нравится. И считает меня ребенком, которому после особо жесткой тренировки можно рассказать сказочку на ночь и по-матерински поцеловать в щёку перед уходом.
Я просто хотел привлечь её внимание. Проводить с ней чуть больше времени. И вот, расплачиваюсь. Теперь придётся придумывать себе гипотетическую возлюбленную. Потом, что намного хуже, ухаживать за ней. Ухаживать. Какое страшное слово. Никому ведь больше это не нужно, почему я как левый?
Елена будто почувствовала мой взгляд и подняла голову от рисунка. Сосредоточенная задумчивость в глазах моментально сменилась радостной улыбкой.
- Что надулся, как мышь на крупу?
- Ты о чём? - вяло спросил я, даже не пытаясь понять, кто такие мышь и крупа.
- Ни о чём. Смотри, какое чудо! Красотень, правда? - воодушевлённо выдала Елена.
На рисунке, благополучно подсунутом мне прямо под нос, был изображён кулон в виде крадущегося мифического существа мирайи. Настороженные глаза, казалось, пронзали насквозь в поисках самых сокровенных мыслей и физически давили.
'Если это рисунок, то какой же тогда оригинал?' - мысленно поёжился я, поспешно отводя взгляд, а вслух осторожно произнёс:
- Своеобразная вещь.
- А мне нравится. Ладно, пошли полюбуемся на твою кралю.
Елена аккуратно свернула лист с рисунком и спрятала в неприметный кармашек в юбках, затем сделала знак следовать за ней. Чем ближе звучал щебет женских голосов, тем сильнее меня охватывала неуверенность. А мне это надо? С Елены станется довести дело до печального финала. С её-то настырностью.