Мы воспарили над каменистым склоном и приземлились на ровном скалистом выступе у самой вершины. Выбравшись наружу, окинули взглядом расстилавшуюся внизу саванну, над которой, прямо позади, простирался хребет Мемориала. Ближе, чем казалось со стороны, я заметил яркий металлический блеск перестроенного космолета, что стоял на территории выставки, купол Капитолия, белый мраморный лоск египетской пирамиды, что неясно вырисовывалась из зеленого леса в самом конце парка.
— Отец сам выбрал это местечко. — Тлинг кивнула в сторону утеса. — Ему хотелось наблюдать за строительством.
Пока мать Тлинг стояла, напряженно вслушиваясь в небо, Тлинг разглядывала наши заляпанные грязью костюмы-сафари.
— Вам бы помыться, — решила она, — перед едой.
Девчушка побежала вперед, и мы пошли вслед за ней по сводчатому тоннелю внутрь холма. Она провела нас в комнату, заметно превышающую по размеру мою каморку под станционным куполом. На меня брызнула теплая вода, когда я шагнул в душ, а поток теплого воздуха обсушил после. Когда я вышел из ванны, робот протянул мне одежду, уже чистую и аккуратно сложенную. Он же проводил меня в комнату, где ждали Тлинг, Пеп и Кейси. На столе, вокруг пирамиды благоухающих фруктов, были расставлены тарелки.
— Господин Чино попросил рассказать меня о матери. — Тлинг взглянула на меня и заулыбалась. — Я знаю, что она не такая, как все, у нее другие микроботы. Она родилась в системе Гаренкрак, в трех сотнях световых лет отсюда. Народ ее позабыл о своих корнях, а мама решила это выяснить. Она занималась исследованиями своей родной планеты, и ниточка привела ее сюда. Именно здесь она познакомилась с моим отцом, который уже в то время занимался раскопками базы Тихо. С тех пор они и работают вместе.
Пеп и Кейси уже принялись за еду. Кейси обратился к Тлинг, которая аккуратно откусывала небольшие кусочки от фрукта, похожего на огромное темно-красное яблоко.
— Как ты думаешь, что с нами будет?
— Я спрошу отца, как только смогу связаться с ним. — Девочка кинула быстрый взгляд к потолку. — Он все еще занят, расспрашивает о случившемся командование корабля. Мне жаль, что вы боитесь мою мать. Она не испытывает к вам ненависти, это нечто другое. Вам кажется, что она холодна с вами, но это лишь оттого, что она так долго работала на той площадке на Луне, откапывая реликвии прежнего мира. И ей кажется, что вы несколько примитивны.
Тлинг покачала головой, глядя на наши напряженные хмурые лица.
— Вы сказали маме, что обманули корабль. — Тлинг взглянула на Кейси. — Это беспокоит ее, потому что наши микроботы не передают неправду и не позволяют людям причинять друг другу зло. Ей жаль вас.
Пеп поморщился:
— Да нам самим себя жаль.
Тлинг еще с минуту сидела молча, хмурясь, и затем вновь обратилась к нам:
— То, что случилось с кораблем, — большая неприятность для моего отца, — сообщила она. — Из-за этого у него нет времени разобраться с вашей проблемой. Он сказал, что вам не следовало покидать Луну.
— Да, знаю, — поежился Кейси. — Но теперь ничего не поделаешь: мы здесь и вернуться не можем. И хочется остаться в живых.
— Я чувствую, что вам страшно. — Тлинг сдержанно улыбнулась. — Отец слишком занят и не может поговорить с вами, но если хотите узнать новости о том корабле, приглашаю вас в свою комнату.
Похоже, эта самая комната служила девочке и детской. В одном углу стояла заваленная игрушками и куклами детская кроватка, рядом на полу — колыбель. Стена над нами ожила голограммой какого-то пейзажа. Длинноногие птицы разлетелись в стороны от водопоя, когда к нему из высокой травы вышел желающий напиться тигр. Самец зебры отважился приблизиться, опасливо принюхиваясь в нашу сторону. Крадучись подошел леопард, застыл на миг и бросился прочь от могучего самца слона. Тлинг указала на стену:
— Когда я была совсем крохой, в этой комнате я училась понимать поведение животных и любить их.
Зеленый пейзаж внезапно пропал. Стена превратилась в широкое окно, демонстрирующее огромный космический корабль, медленно дрейфующий в темной пустоте космоса. Ослепительные световые блики вспыхивали там, где корпуса касались лучи солнца. Остальная часть громады терялась в тени, но я различил яркий металлический диск, который медленно вращался. Слайдеры, казавшиеся в сравнении с кораблем крохотными, облепили выпуклый купол в самом центре махины.
— Корабль сейчас находится на парковочной орбите, ожидает распоряжения вылететь, когда станет известно куда, — пояснила Тлинг. — Давайте заглянем внутрь.
Она мельком показала нам загибающиеся перекрытия, где вращением создавалась искусственная гравитация. Люди сидели рядами на местах, похожих на те, что мы видели на голограммах древних летательных аппаратов. Многие столпились в проходах и коридорах. До меня донесся отрывок приглушенной и беспокойной беседы:
— … домой, на тихоокеанский остров.
Камера остановилась на женщине с золотистыми перьями вместо волос. Одной рукой она прижимала к себе хнычущего младенца, а другой обвила сурового вида мужчину. Молодая мать отвечала на вопросы, которые задавал голос за кадром. Голос принадлежал Тлинг.
— Все это такой удар для нас. — Губы женщины оставались неподвижными, но голос звенел от отчаяния. — Мы неплохо здесь жили. Марк занимается составлением имиджей, я неплохо зарабатывала генным художником, разрабатывала украшения по спецзаказам. Мы не авантюристы по натуре. Мы просто очень хотели малышку. — Она досадливо скривила губы. — Нечего сказать, мечта осуществилась.
Женщина подняла ребенка и поцеловала его украшенную золотой шапочкой голову.
— И посмотрите, с чем мы остались. — Она печально улыбнулась, глядя на младенца. — Потратили все свои сбережения на то, чтобы взглянуть на рай Фендриса Четыре: тропическая береговая линия между прибоем и бамбуковым лесом, а позади — снежные шапки на вулканическом пике. Нас здесь сотни семей, мы навсегда останемся друзьями.
Женщина вздохнула и покачала младенца на руках.
— Нам не позволяют сойти с корабля. И даже не говорят почему. Мы в отчаянном положении, без денег да еще с ребенком. Теперь они заявляют, что нам некуда больше идти.
Стена замерцала, и вернулись изображения джунглей с неугомонными обезьянками на верхушках деревьев.
— Вот такие проблемы, — сказала Тлинг. — Еще две тысячи людей в такой же переделке, застряли на корабле, и жить им теперь негде. Сейчас моему отцу предстоит исправлять ситуацию, потому что решением совета его поставили ответственным за это дело.
Кейси спросил:
— А почему люди не могут покинуть корабль?
— Вы не поняли. — Некоторое время Тлинг молчала. — Мама говорит, так устроены микроботы. Они не позволяют людям стать преобладающим видом на планете, перенаселить ее и опустошить, как, по ее словам, сделали примитивные люди, которые жили еще до столкновений. Рождаемость компенсируется миграционными процессами. Те несчастные потеряли свое пространство, покинув Землю.
— Восемьсот лет назад?
— Восемьсот лет прошло здесь, по нашему летоисчислению, — пожала Тлинг плечами, — а для них — это всего пара дней.
— А чем твой отец может им помочь?
— Мама говорит, он ищет место, где можно было бы безопасно приземлиться.
— Если он не сумеет найти такое место, — Кейси нахмурился, — они не смогут вернуться домой. Ужасно несправедливо. И вы позволяете микроботам собой управлять?
— Управлять собой? — Девочка задумалась, она была озадачена. Затем повернула голову, прислушиваясь и кивая в сторону стены. — Вы не совсем поняли. На самом деле микроботы объединяют нас, здесь нет никакого конфликта. Они живут в каждом из нас и делают все для поддержания нас в добром здравии, направляют к свободе и счастью и действуют исключительно с нашего согласия. Мама говорит, что они являются частью того, что вы в свое время называли подсознанием.
— Но ведь те люди на корабле, — Кейси с сомнением покачал головой, — они живы, я думаю, но недостаточно свободны, чтобы сойти с корабля, и уж точно не счастливы.