— Мне не нужен еще один мужчина, который скажет, что за мной нужно присматривать. Таких в моей жизни хватает. Мне нужно… — Она потянула за ремешок сумки через плечо, тем самым еще больше обнажая грудь в вырезе своей кофты. — Мне нужно идти. Спасибо за все.
Именно тогда Саймон должен был отпустить ее. Вместо этого он нежно сжал пальцы на ее запястье, вопреки здравому смыслу.
— Что тебе нужно, Энжел?
Внезапно она встала рядом лицом к нему, почти задев его. Почти… но не совсем. Она была всего на пару дюймов ниже его, ее дыхание коснулось кожи на его подбородке, ее взгляд скользнул к его рту, а затем вверх, откровенно выражая ее желания.
— Мне нужен кто-то, кто выслушает то, что я скажу. Кто-то, кто даст мне то, что мне нужно.
Она посмотрела ему в глаза, в них отражался вызов. За секунды эта наивная хрупкость превратилась в чистое искушение со стальным хребтом. Презрительная улыбка скривила ее губы.
— Но это не ты. Я уже вижу, что ты один из тех мужчин, которые на самом деле меня не понимают. Ты тот, кто любит играть в рыцаря, тот, кто действует во имя чести и долга, но не очень любит пачкать руки.
Боже, эта женщина видела его насквозь. Разве Рани не была также обижена на него из-за того, что он не давал ей того, что она хотела? Разве не мучил себя, задаваясь вопросом: стоило ли ему просто сдаться, даже когда он знал, что это закончится полной катастрофой?
— Ты не знаешь, что я могу для тебя сделать, — сказал он низким, глубоким голосом, слишком властным, чтобы использовать его в разговоре с женщиной, которая рыдала десять минут назад. Не было никаких сомнений, что у него временно помутился разум.
И все же… она не смотрела на него так, словно он сходил с ума.
— Спроси меня, — сказал он, а сердце колотилось о грудную клетку, как будто только что пробежал марафон.
— О чем? — чувственно спросила она, поворачиваясь к нему.
Саймон бросил взгляд на закрытую дверь репетиционной и кивнул. Потянувшись к его руке, она переплела свои пальцы с его. А потом потащила его за собой — эта женщина, эта незнакомка, которую он встретил не более двадцати минут назад, — и он последовал за ней.
Он знал, чего она хотела. Это было безответственно, безрассудно и… Но это также было похоже на пробуждение после десятилетий сна.
Это было мгновение жизни при полном осознании того, что будущее — не что иное, как долгий отрезок пустоты и тишины. Ничего, кроме вины и горя, раздирающих его. И Саймон решил, что хочет этого момента. После трех лет борьбы с депрессией Рани и разочарованием в жизни, которую они провели вместе, после месяцев одиночества, даже когда она лежала рядом с ним, после полного бессилия от невозможности дать ей то, что она требовала, неприкрытое желание этой женщины для него было успокаивающим благословением.
Это было напоминанием о его собственных желаниях и потребностях.
Он доставит ей удовольствие и даст ей все, что она хотела.
Глава 2
Откровенное безумие — вот что это было.
Ее братья находились за закрытой дверью в нескольких сотнях футов от нее. Ее дочь… та, на которую не могла претендовать, которую она не могла обнять и любить открыто, не в этой жизни, тоже была за той же дверью. Одна мысль об этом грозила снова поставить Эни на колени.
И она увлекла за собой во все это безумие незнакомца — человека, сказавшего ей слова утешения. Эта безрассудная женщина была не она.
Но если бы этого не сделала, если бы не приняла то, что он предложил, то так и осталась бы стоять на коленях, злясь на судьбу. И Эни решила отбросить от себя призраки прошлого.
Она чувствовала себя так, как если бы переживала один из тех фантастических снов, которые все еще видела иногда, когда тревога становилась слишком сильной. Тот, в котором она просто попала в альтернативный мир потому, что в реальном мире ей было страшно жить.
Ей потребовалась минута, чтобы найти свободный номер, повернуть ручку и запереть дверь за ними.
Их окутала тишина и почти полная темнота. Луч света из ванной осветил довольно просторный номер. Эни прижалась к двери, стоя лицом к мужчине. Широкая переносица, квадратная челюсть и могучие плечи. Глаза… широко поставленные, полные непонятной боли и неприкрытого желания… она больше не могла их видеть.
«Саймон», — сказала она про себя, впервые услышав его имя. Такой высокий и сильный, что она чувствовала себя полностью в его власти, стоя рядом с ним.