Эти крылья были точной их копией. А значит, человек под стальными доспехами, скорее всего, то же я. Даже не так, это определенно был я.
Второе видение показывало меня стоящим перед простой бронзовой жаровней, в которой горел черный огонь. На мне не было львиного доспеха. Вместо него тело плотно облегала блестящая серебряная чешуя. На ноги одеты высокие кожаные ботинки с металлическими вставками-щитками и волнистыми светло-голубыми узорами, тянущимися по бокам от носка к стопе. Латные перчатки состояли из сочлененных пластин с костяшками-шипами и кончиками пальцев в виде коротких когтей. Спину закрывал длинный белый плащ с золотым обрамлением и рисунком скрещенных мечей.
Ни ножен, ни оружия не было видно. Я много раз думал над этим. Привычка из прошлой жизни глубоко укоренилась в мозгу, и я по-прежнему носил оружие на себе. Однако так вынуждены были поступать только те, у кого не было возможности приобрести пространственное кольцо. Похоже, что в будущем я все-таки переборол эту привычку.
И дело даже не в удобстве. Пускай нужна всего секунда, чтобы достать мечи из ножен, но именно эта секунда могла когда-нибудь сыграть со мной злую шутку в начале сражения.
Я взял себе это на заметку. Пора начинать приспосабливаться.
Стоя перед черным огнем, который был как будто живой, протянул ко мне свои руки из языков пламени, намереваясь схватить, поглотить тело и душу, в моих руках появился выцветший желтоватый свиток, испускающий тусклый золотой свет. Я разорвал его напополам и тут же три золотых цепи вырвались из него, а сам пергамент обратился в пыль. Золотые цепи словно змеи обвились вокруг черного огня и стали сжиматься, пытаясь его задушить.
И у них это получалось. Огонь трепетал, пытаясь разорвать золотые цепи, но он оказался бессилен и начал тускнеть, словно задыхаясь.
Черный огонь сначала был беспросветно черный как обсидиан, однако через некоторое время стал угольно-пепельным, а затем серым. И вдруг сквозь эту серость пробилась тонкая струйка чистого золотого света.
Внутри черного огня горела искра. Такая же золотая как цепи. До этого она была не видна, заключена в черной темнице. Одного ее света не хватало, чтобы вырваться на свободу. И она сдалась, давая себя поглотить и медленно угасая. Но теперь, когда пришла помощь, она воспряла духом и бросила все силы на объединение с ней.
Золотая струйка и золотые цепи переплелись, укрепляя друг друга, и у черного, точнее теперь уже серого огня не оставалось шансов. Он в последний раз забился в припадке ярости, бесполезно сопротивляясь, вцепился в золотые цепи, несколько раз пытался их разорвать, но вскоре замер, а затем потух. Теперь в жаровне осталась лишь золотая искра.
Я протянул к искре руку и на этом видение обрывалось.
Последнее видение оказалось каким-то смутным. И не только это. Оно представляло собой череду непонятных быстро сменяющихся образов. Голубых энергетических воронок и стоящих рядом людей в стальных и кожаных доспехах с всевозможным оружием, излучающим зеленый и синий свет различной тональности, и по виду чистых магов в мантиях с посохами. У многих магов были даже фамильяры, которых способны приручить только магистры магии и архимаги.
У каждого над головой висела системная информация, однако она отличалась от той, что знакома мне. Во-первых, над текстом были две полоски, одна над другой: зеленая и синяя. А во-вторых, в тексте упоминались какие-то гильдии, уровни, классы, но не было развития и награды за убийство.
Еще я видел мужчин в мешковатой зелено-желто-коричневой одежде, которые держали черные железные…, не зная что. Встав в плотные боевые порядки, они сдерживали толпу людей в странных одеждах с неизвестными предметами на плечах и в руках. Те, что держали на плече, люди смотрели в них и оттуда выходил прямой белый свет, тогда как другие, что держали в руках и гораздо меньшего размера, умещающиеся на ладони, из маленьких дырочек в правом углу сверкали яркими вспышками.
Были и другие образы. Один страннее другого. И все не знакомо. Казалось, это был другой мир.
Последним образом был момент моей смерти. Я лежал на темно-зеленом мраморном полу и изо рта у меня выходила пузырящаяся белая пена. Моя кожа уже начала синеть. Я определенно был мертв. Но неожиданно дернулась сначала рука, затем нога. Это можно было бы принять за посмертные судороги, если бы в следующий момент я не приподнял голову.