Я видел, как огней между двумя энергиями становилось все больше, как они соединялись, и как из них образовывалась тонкая сияющая трещина, словно ветвистая молния. Хм.
Я уже был свидетелем подобного явления. От переизбытка выделяемой энергии пространство в том месте разрывалось на части. В моем мире такие трещины называют пространственные разломы. Разрыв в ткани реальности. Шрам на теле мира.
Шрам, который зарастет и исчезнет. Его нельзя будет увидеть, ни что не будет о нем напоминать. Но он останется там. И в определенный момент даст о себе знать. Магическая энергия будет отсутствовать в этом месте до скончания времен. Полагаю, как и любая другая.
Вся энергия будет поглощаться разломом. Ничто здесь не будет расти и ни одно животное не поселится. Когда снег растает, не прорастет трава. Не станут сражаться хищники за охотничьи угодья. Это будет мертвое место. Мертвая плоть на теле мира.
Трещина разрасталась. Она начала интенсивно засасывать в себя белую и черную энергии. И не только их. Снизу протянулась серебряная линия и скрылась в разломе. Я успел разглядеть, что это было. Это был человек. Человек из клана Цзян.
Трещина вытягивалась и расширялась, а буйство белой и черной энергий угасало. Серебряные и черные силуэты отрывались от земли и влетали в гигантскую трещину один за другим. Даже Сюин и трех темных потянуло к разлому. Они сопротивлялись, как могли, однако приближались все ближе.
— Похоже, это конец. В добрый путь и пускай твоя душа покоится с миром, Сюин, — печально вздохнул я, наблюдая за тем, как всасывающая сила разлома увеличилась и Сюин начало втягивать еще сильнее. Это был только вопрос времени. И никто, и ничто ей уже не поможет.
— Что там происходит? — отвлекая меня, потряся за плечо, вдруг спросила Чи Хао.
В отличие от Мин Цзян и Ван Цзяна, которые молчаливо и ошеломленно наблюдали за этой сценой вместе со мной, Чи Хао решила не тратить телесную сущность. Ее развитие было самым низким из нас, телесная сущность всего лишь на второй ступени, и естественно, что расход сущности, чтобы видеть на таком большом расстоянии, будет существенным.
Этот расход довольно сильно ее истощит. А в бою с равным противником навыки телесной сущности важны не меньше, чем навыки истинной сущности. Одно без другого приведет к дисбалансу. К слабости, которой воспользуется противник, и в конечном итоге приведет к поражению.
— Хоть и змеюка, а умная и расчетливая змеюка, — нехотя похвалил я ее и сжалился, рассказав обо всем. Тем более что я не хотел видеть, как Сюин влетит в пространственный разлом.
Все те, кто так же не мог видеть, что там творится, внимательно меня слушали. И даже те, кто все видел, прислушались к моим объяснениям.
— Пространственный разлом? — задумчиво повторила за мной Мин Цзян и спросила: — Что конкретно это такое?
Она видела, но не понимала этого. Я не хотел вдаваться в подробности. Это бы заняло слишком много времени. Да и не был я силен в разъяснении природы энергий.
И потому я ответил:
— Потом как-нибудь расскажу, — и про себя добавил: — Если еще будем живы.
Ведь это был еще не конец. Буквально секунду назад я почувствовал взгляд, направленный в спину. Он резал словно остро заточенный нож. Затем к нему присоединился другой, третий. И еще один, и еще.
За нами наблюдали. Сколько точно, не знаю. Но больше десяти. Зато знаю, откуда. Взгляд шел с той стороны, куда мы направляемся.
Это была ловушка. Темные догадались, что мы побежим к Тропе Великанов, и устроили засаду. Нас загнали, как зверя загоняют в капкан.
— Ван Цзян, — обратился я к крепышу с угрожающим топором.
— Что? — отозвался он.
— Ты хотел там остаться, чтобы сражаться, ведь так?
— Да.
— И я говорил, что тебе, возможно, еще представиться шанс?
Ван Цзян насторожился. Рука потянулась за спину и коснулась рукояти топора. Он вопрошающе посмотрел на меня.
Я кивнул:
— Да. Мы с тобой пойдем и проверим, — я посмотрел на Мин Цзян и Чи Хао: — А вы присмотрите за всеми. Если не вернемся через… пятнадцать минут, забудьте о нас и уходите. На запад или на восток. И не вздумайте останавливаться.
Мы с Ван Цзяном оседлали Верпов и направились прямиком в ловушку.
Они поймут, что мы знаем о ней.
Ну и пусть.