"Интересно" сказала Хлоя.
"Просто ответь на вопрос."
"Какой именно?"
"Ты иногда чертовски бесишь."
Это было последнее сообщение. Хлоя не ответил на сообщение Эвана, и он не потребовал большего. Когда я подняла голову от мобильного, бариста за прилавком выжидательно смотрел на меня.
— Ой, простите, — сказала я. – Латте со льдом, пожалуйста.
Хлоя и я поспешно отошли в сторону, чтобы ожидать наши напитки на другом конце стойки.
— Ну? — Сказала Хлоя, бросив телефон обратно в сумку.
— Ну. Я не уверена, что думать об этом.
— Должна ли я нанять самолет, пишущий в небе дымом текст? Поможет ли это сделать сообщение понятней? — Она вздохнула и покачала головой, когда она разрывала обертку соломки. — Ты нравишься Эвану. И он ревнует тебя к Нику. И всем нравятся ревнивые мужчины. — Она задумчиво сузила глаза и покрутила соломку между пальцами. — Я не знаю, что именно это говорит о них. Ой, подождите, да я знаю. Это ревность. Ревность дает вам силу. Каждый хочет что-то. И ревность заставляет их хотеть это еще больше.
— Ты испорченная, — сказала я.
— Да, — ответила она просто.
Наши напитки выставили на стойку. Я схватила свой и продолжила путь к столику в дальнем углу, возле окна, и Хлоя последовала за мной.
— Так говоря о Нике, — сказала она, и все мои чувства стали предупреждать об опасности. Знает ли она о поцелуе?
— А что насчет него?
— Ты с ним?
— Нет. Всё совсем не так. – Лгунья, подумала я.
— Ну, вы уже... ты же понимаешь? — Спросила Хлоя, подергивая бровями.
Мой рот приоткрылся.
— Хлоя!
— Что? Я бы да. Я бы точно это сделала.
— Остановись. Пожалуйста.
Она пожала плечами.
— Так ты явно не занималась сексом. Но это только вопрос времени, я бы так сказала. Он не может отвести от тебя глаз. Следующим шагом будут руки.
Мое лицо покраснело, когда я вспомнила ощущение этих рук на моем теле, его пальцев, запутавшихся в моих волосах. И точно так же, как я и предсказывала, Хлоя заметила это.
Она ахнула.
— Ты что-то скрываешь.
— Нет. — Я посмотрела в окно, морщась от ревностного тона в её голосе.
— Ты, по крайней мере, поцеловала его?
Я ничего не ответила.
— Ты целовала! Что же. Поцелуи это основа секса, так что я думаю, ты заложила хороший старт.
Я понизила голос.
— Можем мы не обсуждать это здесь? — Я окинула взглядом кофейню, чувствуя себя так, словно если бы каждый смотрел на меня, слушая в разговор о моей сексуальной жизни. Или о том, насколько незначительной она была.
Но никто не смотрел. Двое, наиболее близко сидящих к нам людей надели свои наушники.
— Позволь хотя бы мне рассказать тебе кое-что о таких парнях, как Ник. — Она обхватила свою кружку руками, и все следы её предыдущей беззаботности исчезли. — Это нормально вожделеть их. Это даже хорошо иметь с ними секс. Но девушка в такой ситуации, должна защищать своё сердце всем, чем она может.
Если ты просто хочешь хорошо провести время с кем-то настолько великолепным, что даже режет глаза, тогда Ник этот парень, но ты, ни при каких обстоятельствах, не должна отдавать ему свое сердце. Такой парень, как он, разорвет его на миллион частичек и оставит его на обочине дороги для сборщиков мусора, чтобы забрать его.
Я позволила её предупреждению укорениться в себе. В некотором смысле, я полагала, что она была права. Кто-то настолько красивый, как Ник, не мог остепениться. Не то, чтобы я стремилась остепениться с ним, или кем-то еще. Но я также была убеждена в том, что для Ника это было больше, чем то, что Хлоя увидела во внешнем облике.
— Но, — продолжила Хлоя, — если то, что ты ищешь — это любовь, то Эван тот, кто нужен. Эван тот, кого ты можешь полюбить.
Я сделала глоток латте и попыталась подумать о чем-нибудь другом, кроме парней. Две недели назад, всё, что я хотела, так это привлечь внимание Эвана. Теперь у меня было двое парней, и я не понимала, что делать с каждым из них.
Я снова выглянула в окно, наблюдая за всеми, кто проходил мимо кафе. Женщина пересекла Вашингтон Стрит, направляясь к ресторану Мерв, повернувшись ко мне спиной. Она была высокая и худая, держала плечи ровно, она шла очень быстро. Она вела себя так, как когда-то моя мать, как будто она должна была быть где-то, где-то весьма важно.
У женщины были такие же темные волнистые волосы, как и у моей мамы.
Когда меня спасли, первое время, я везде видела свою мать, в каждом женском лице. Однажды, когда я ходила по магазинам с одной из моих приемных семей, я погналась за женщиной, которая как я думала, была моей матерью. Я последовала за ней из магазина и к её машине, где я стала бить по стеклу, пронзительно зовя свою маму.