Тогда я думал, что я умираю. На этот раз я действительно умирал.
-Выстрелите еще несколько раз, для точного результата, —сказал Райли. – После закопайте его снаружи.
Агенты снова выстрелили в меня.
Глава 35
ЭЛИЗАБЕТ
Я прищурилась от света флуоресцентных ламп над головой. Я села. Мое тело протестовало, как если бы оно пробыло в одном и тоже положении слишком долго, мои мышцы сводило.
— Хлоя? – пробормотала я, обнаружив, что мой язык был слишком сухим, слишком толстым.
Подо мной был тонкий мягкий матрас, покрытый безукоризненно белыми простынями. Кровать скрипнула, когда я передвинулась. Я попыталась вспомнить, что произошло до того, как я уснула. Я была с Хлоей, это всё что я знала, но всё остальное было в тумане.
Прикрыв курой глаза от ослепляющего света, льющегося сверху, я изучила комнату. Стены были такими же белыми, как и простыни, пол был устлан серым кафелем. В комнате было две двери, обе закрыты. Никаких окон.
Я сделала вдох и уловила старый запах средства для мытья полов с ароматом лимона.
Я резко вскочила на ноги и открыла дверь справа от меня – ванная.
Я попыталась открыть дверь слева – закрыто.
Моё сердце колотилось где-то в задней части моего горла. Паника прожгла воздух в моих легких, и я отшатнулась к стене, задыхаясь.
Это, должно быть, ошибка. Я не могла опять вернуться сюда. Меня здесь нет.
Может быть, у меня были галлюцинации. Это не было неестественным, не так ли? Я была умственно-помешанной, даже официально диагностированная. Было несложно предположить,что я перешла от панических атак к полномасштабному бреду.
Я закрыла глаза и сосчитала до четырех, снова и снова до тех пор, пока моё дыхание не восстановилось. Я не смогла бы справиться с тем, чем бы это не было, если бы у меня продолжался приступ паники.
Когда моё сердце замедлило свой ритм, когда я уже не могла услышать его биение в своих ушах, я открыла свои глаза, но комната не изменилась, и химический запах лимона был настолько же сильным, каким он был и пять минут назад.
Я попробовала еще раз открыть дверь, дергая изо всех имеющихся у меня сил ручку. Когда она не сдвинулась с места, я ударила по ней и стала кричать до тех пор, пока у меня не заболели уши.
Я не могла снова пройти через всё это. Я не переживу это на этот раз.
Потерпев поражение, я села на кровать и подперла голову руками, слезы жгли глаза. Я вспомнила доктора Седвика, уверявшего меня несколько месяцев назад, что я была в безопасности, что я была дома, и что я никогда не вернусь туда, где меня удерживали.
Но я была здесь. Опять здесь.
И как-то, каким-то искаженным образом, я не была удивлена. Я могла быть свободной в течение последних шести лет, но воспоминания о заточении преследовали меня каждый день. Я никогда, в действительности, не была свободна от лаборатории, и, возможно, теперь никогда и не буду.
Снаружи послышались приближающиеся шаги, и замок на двери открылся. Я забралась обратно на кровать, подтянув ноги к себе, так словно если бы они были щитом, между мной и ими, но когда в комнату вошел человек, напряжение в моем теле сразу исчезло.
— Мама, — сказала я.
Её волосы были убраны назад в тугой пучок. На ней был одет белый лабораторный халат, тихие лабораторные тапочки. Стетоскоп был перекинут через её шею.
— Привет, милая, — сказала она.
Так или иначе, ее присутствие здесь не удивило меня, в любом случае. Тем не менее, несмотря на то, что я всё понимала, я с облегчением увидела знакомое лицо.
— Что происходит? — спросила я.
— Шшш. — Это наш маленький секрет.
Она подошла к кровати и села рядом со мной, проведя холодной рукой по моему лбу, отодвинув волосы с моего лица.
— Все в порядке. Ты в безопасности.
Я отшатнулась от нее, от ее прикосновения.
— Так ли это?
Уголки ее рта поникли.
— Конечно.
— Это же лаборатория, мама. Лаборатория, где я была в плену, где была под угрозой твоя жизнь.
Она покачала головой, и прядь её волос выбилась из пучка.
— Мы не в опасности здесь. Я обещаю.
— Даже если это и правда, это место … всё здесь … — Растущий комок в моем горле начал сдавливать мое дыхание. Я тяжело сглотнула, чтобы проглотить его. Просто даже пребывание в этой комнате подталкивало меня к краю. Очевидно, она должна была понимать это, учитывая то, что она, как и я, была здесь узницей шесть лет назад.