— Они хотели создать сыворотку, что-то, что может быть применено на подростковой стадии, или так же хорошо сработает на взрослом. Но ... Я не смогла повторить то, что я сделала с тобой. Каждая попытка проваливалась. Я не понимала этого, и мы выбивались из графика и бюджета. Единственное другое направление наших действий было это использовать тебя как нашу карту.
— Ты украла меня для того чтобы ты смогла изучить меня?
— Я знала, что ты мне понадобишься на длительный период времени, без полного понимания с твоей стороны, и...
Ярость разгорелась у меня в груди вплоть до того, что мое зрение окрасилось красным. Я потянулась и ударила её по лицу.
Её голова откинулась в сторону, и она поднесла свою руку к щеке, где кожа приняла ярко-розовый оттенок.
— Как ты могла!
Она сжала свои руки в кулаки, расположив их по бокам.
— Ты вообще можешь себе представить, что медицинское открытие такого типа может значить? Мы можем излечивать болезни! Мы можем спасать жизни!
— Ты работаешь на Подразделение? Это они ответственны за эту программу?
Она сжала губы и ничего не ответила.
— Подразделение – это не тот тип организации, которая работает над излечением рака. – Я вспомнила, что Ник рассказал мне о своем прошлом, и подразделении. Ужасные, ужасные вещи. – Они убивают людей, Мама.
— Ты не можешь верить всему, что тебе рассказал Ник.
— Ну, а я верю. Я доверяю ему больше, чем доверяю тебе.
Взгляд, которым она меня одарила, был таким, словно если бы я снова ударила её.
— Почему я нахожусь здесь сейчас? – спросила я.
— Нам надо сделать больше сыворотки, и сделать её лучше. Мы должны закончить то, что нам помешали закончить.
Потому что я сбежала, это она подразумевала.
Я попятилась назад к двери, задаваясь вопросом могла ли она оставить дверь незапертой, если бы я смогла сотворить чудо и сбежать во второй раз.
— Я не хочу быть частью этого. Неужели ты серьезно думаешь, что я буду сотрудничать.
— Тебе ничего не угрожает. Тебе ничего не угрожало и шесть лет назад. К тебе всегда относились с уважением и с огромной заботой.
Я сощурила глаза и прикусила губу, почувствовав острые кончики зубов. Она не имела никакого представления о том, что она сделала со мной, что всё это тяжелое испытание сделало со мной. Ночные кошмары. Страх. Панические атаки.
Возможно я была нескорушима снаружи, но внутри я была разбита, и это все было дело рук моей матери.
— Пошла вон, — закричала я. — Вон!
— Элизабет.
— Вон!
Она робко отшатнулась.
Открылась дверь, и вошел Райли.
— Переносим на более раннюю дату?
Мама сдержанно стерла слезы со своего лица.
— Да.
Больше не взглянув на меня, она развернулась и покинула комнату.
Два лаборанта протиснулись внутрь, таща массивную установку, из нескольких портов вывались провода.
— Что это?
Как только установка была размещена рядом с дверью, еще двое мужчин вошли в комнату. Они отличались от лаборантов тем, что они были больше, равнодушнее, решительнее. Они подошли ко мне, схватили меня за руки, и швырнули меня на кровать.
— Отпустите меня!
Из под кровати вытянулись ремни, и мои запястья были связаны внизу по бокам, мои лодыжки были надежно закреплены на краю кровати.
— Мама! — кричала я, до тех пор пока мой голос не сорвался.
Райли быстро проверил свой телефон, прежде чем посмотреть на меня.
— Не волнуйся, Элизабет. Когда ты проснешься, всё опять будет прекрасно.
— Что это значит? Что вы собираетесь сделать со мной? — Я попыталась вырваться из ремней, рванув руками вверх, надеясь на какое-нибудь послабление.
Райли пробормотал инструкции лаборантам, игнорируя меня. Двое больших мужчин вышло из комнаты, как только я была привязана на кровати. Я снова стала пытаться вырваться, когда адреналин взял верх. Мне надо выбраться отсюда. Мне надо сбежать. Инстинкт твердил мне, что если я не выберусь отсюда прямо сейчас, тогда мне будет не за что бороться.
— Позовите меня, когда это закончится, — сказал Райли. — Увидимся утром, Элизабет.
Он ушел.
Лаборанты разместили несколько электродов у меня на голове, затем подсоединили провода. Когда они включили установку, она заработала с подвывающим и порывистым шумом.