Ничего. Абсолютно... ничего не приходило на ум. Особенно когда над головой, за богато украшенным гипсовой лепкой потолком раздался приглушенный ритмичный стук.
Даже кристаллы на люстре мерцали в такт, словно сила секса передавалась через потолочные балки.
У Лейлы началась жажда. Куин обслуживал ее прямо сейчас…
– Вот. Выпей.
Блэй взял то, что ему было предложено, и осушил стакан в такой спешке, словно его желудок был в огне, а эта хрень была водой. Но эффект получился противоположный. Бренди обжег пищевод и приземлился в желудке огненным шаром.
– Еще? – спросил Сэкстон.
Когда Блэй кивнул, стакан на мгновенье исчез, а затем вернулся к нему потяжелевшим. Опорожнив его, он произнес:
– Я удивлен...
Тем, как ужасно он себя чувствовал. Он думал, что все связи между ним и Куином давно разорваны. Хa. Он глубоко заблуждался.
Но заканчивать эту мысль вслух он не стал.
– ...Что ты так легко справляешься с подобным, – добавил он вместо этого.
Сэкстон подошел к бару и налил себе бокал.
– Боюсь, от этих руин никуда не деться.
Блэй подошел к столу, обхватив стакан, он круговыми движениями согревал бренди в нем, силясь заговорить о разумных вещах.
– Я удивлен, что ты не используешь для всего этого компьютер.
Сэкстон осторожно прикрыл свой труд еще одним таким же, в кожаном переплете.
– Бесполезные заметки от руки дают мне время на размышления.
– Я удивлен, что тебе вообще это нужно – интуиция еще ни разу не подводила тебя.
– Как много вещей тебя сейчас удивляет.
На самом деле лишь одна.
– Просто пытаюсь поддержать разговор.
– Ну разумеется.
В конце концов, Блэй взглянул на своего любовника. Сэкстон сидел напротив, на шелковой кушетке, закинув ногу на ногу, из-под края элегантных брюк виднелись красные шелковые носки, туфли от «Феррагамо» блестели от ежедневной полировки. Он был столь же изысканным и дорогим, как антикварная мебель, на которой сейчас сидел, идеально элегантный мужчина, идеального происхождения, вкуса и стиля.
О таком мечтают многие…
И сейчас, когда эта чертова люстра мерцала над головой, Блэй грубо произнес:
– Я все еще влюблен в него.
Сэкстон опустил глаза и провел ладонью по поверхности бедра, будто пытался стряхнуть с ткани кусочек пуха.
– Я знаю. А ты думал, что чувства уже прошли?
Словно это было так глупо со стороны Блэя.
– Я чертовски устал от этого. Серьезно.
– Охотно верю.
– Я так чертовски... – Боже, эти звуки, этот приглушенный стук, шумовое подтверждение того, что он игнорировал весь прошлый год…
Во внезапном порыве злости, он разбил стакан с бренди о мраморный камин, тот разлетелся на куски.
– Черт! Черт! – Если бы он мог, то подскочил бы и выдрал с корнями этот проклятый светильник из проклятого потолка.
Развернувшись, он слепо направился к двери, спотыкаясь о книги, сбивая кипы бумаг, чуть не снеся кофейный столик.
Сэкстон оказался там первым, преграждая путь своим телом.
Взгляд Блэя замкнулся на лице мужчины.
– Убирайся с моего пути. Быстро. Сейчас тебе лучше быть подальше от меня.
– Я сам приму решение.
Блэй перевел взгляд на губы, которые так хорошо знал.
– Не дави на меня.
– Или. Что?
Его грудь начала судорожно вздыматься, и Блэй понял, что парень знал, чего именно он добивался. Или, по крайней мере, думал, что знал. Но что-то сбивало с толку, может, это была жажда, а может... Черт, он не знал, и сейчас его действительно это не волновало.
– Если ты не уберешься с моего пути, я нагну тебя над твоим же столом…
– Только попробуй.
А вот это он зря. Очень зря. И совсем не вовремя.
Блэй зарычал так, что оконные стекла задребезжали. Затем схватил своего любовника за затылок и протащил Сэкстона через всю комнату. Когда мужчина оказался на столе, бумаги разлетелись, а конфетти из желтых блокнотов и компьютерных распечаток падали на пол, как снег.
Сэкстон обернулся всем телом, чтобы посмотреть, на то, что на него надвигалось.
– Бежать поздно, – прорычал Блэй, дергая вниз молнию на брюках.
Навалившись на мужчину, он грубо рвал руками одежду, которая отделяла его от того, что он собирался взять. Когда препятствий больше не осталось, он обнажил клыки и впился ими в плечо Сэкстона, прямо сквозь оставшиеся тряпки, полностью обездвиживая мужчину, удерживая его за запястья так крепко, что практически пригвоздил их к кожаному журналу на столе.
А затем он вошел в него сильным и жестким толчком, выпуская все инстинкты на волю, тело брало то, что было под ним... но его сердце находилось в этот момент далеко отсюда.
***
Хижина, как ее называла Хекс, была жильем довольно скромным.
Осень осматривала внутреннюю обстановку, ей на глаза попадалось не так уж и много. Кухня пуста – только шкафы и кухонный стол. Гостиная предлагала немного больше, чем просто вид на реку – из мебели два стула и стол. Еще в домике было две спальни, одна с парой матрасов, вторая с одной большой кроватью. Ванная была тесной, но чистой, с крючка свисало всего одно полотенце.
– Как я уже говорила, – донесся голос Хекс из гостиной, – ничего особенного. Также есть подвальное помещение, где ты можешь проводить дневное время, но попасть туда мы можем через гараж.
Осенью вернулась из туалета.
– Я думаю, здесь прекрасно.
– Ты спокойно можешь говорить правду.
– Я говорю серьезно. Ты очень практичная девушка. Тебе нравятся только полезные вещи, и ты не терпишь лишнего. Это место отлично тебе подходит. – Осень еще раз обвела помещение взглядом. – Водопровод почти новый. Батареи тоже. На кухне достаточно места, чтобы готовить, есть плита даже не с четырьмя, а с шестью горелками, подведен газопровод, так что об электричестве беспокоиться не придется. Крыша шиферная и, значит, достаточно прочная, полы не скрипят – я предполагаю, о них, как и обо всем остальном, хорошо позаботились. – Она поворачивалась из одной стороны в другую. – С любой точки видны окна, так что никто никогда не застанет обитательницу врасплох, и повсюду медные замки. Замечательно.
Хекс взяла в руки куртку.
– Э-э... очень внимательно.
– Не совсем. Это очевидно для всех, кто тебя знает.
– Я... я очень рада, что ты одна из них.
– Как и я.
Осень подошла к окнам, которые выходили на воду. Луна снаружи отбрасывала яркий свет на снежный пейзаж, который осветил и грусть в ее глазах.
Ты влюблена в меня. Не надо отрицать… ты говоришь мне это во сне каждый день. И ты прекрасно знаешь, я с тобой лишь для того, чтобы вытащить Велси из Небытия. Так что в твоем понимании я очень подхожу на роль…– Мамэн?
Осень посмотрела на отражение дочери в стекле.
– Что, прости?
– Ты не хочешь рассказать мне, что произошло между тобой и Тором?
Хекс еще не сняла с себя оружие, и теперь стояла там, такая мощная, надежная, сильная... Она никогда и не перед кем не прогнется, будь то мужчина или кто еще, и это ли не замечательно? Это ли не благословение сверх меры?
– Я так горжусь тобой, – сказала Осень, повернувшись к женщине лицом. – Я хочу, чтобы ты знала, что я очень, очень горжусь тобой.
Хекс опустила взгляд в пол и пригладила ладонью волосы, будто не знала, как реагировать на похвалу.
– Спасибо, что приютила меня, – продолжила Осень. – Я постараюсь отрабатывать свое содержание в течение всего срока пребывания и внести посильный вклад.
Хекс покачала головой.
– Я повторяю, ты здесь не гостья.
– Как бы то ни было, я не буду обузой.
– И расскажешь мне о Торе.
Осень посмотрела на оружие, которое все еще висело в кожаной кобуре, и подумала о том, что блеск металла напоминал свет, горевший в глазах ее дочери: обещание насилия.