- Милый, ты слишком долго думал и взвешивал, - прервав тягостное молчание, проговорила она. - Не хочу больше слышать твои оправдания. Сейчас, я тебе нужна. Я вижу. Не придумывай отговорок.
- Нет, Лиз, - твердо сказал я, наконец. - Не могу. Прости меня. Я рад, что ты приехала. Но больше не приезжай.
Не дождавшись окончания положенного часа встречи, я встал и молча ушёл, не оборачиваясь.
Глава 4. Плата за свободу
Бейсбольный матч состоялся через неделю. Но зэки не играли с «Янкиз». Директору Тодду явно не давала покоя слава его предшественника Льюиса Лейвиса, который в 1929-м году организовал такой матч. Но сейчас Люк лишь разделил набранных парней на две команды.
Игра проходила в углу обширной площади, усыпанной песком, которую с двух сторон ограничивали высокие стены из красного кирпича с колючей проволокой наверху, с башнями охраны под остроконечными темно-серыми крышами. Самая длинная трибуна, за которой открывалась ширь пролива Гудзона, предназначалась для зэков. Под прямым углом примыкала трибуна меньшего размера для гостей, которых было немного.
Из уважения к былым заслугам перед обществом, а именно дружбе с великим бейсболистом, мне разрешили наблюдать за игрой вместе с Люком. Я бездумно смотрел, как долговязый Стив подаёт мяч.
- Это не моё дело совсем, - начал Стоун осторожно. - Но за каким чёртом ты прогнал Лиз? Она ушла от мужа ради тебя.
Господи, я не просил Лиз уходить от мужа! Я вообще ни о чем не просил, ни о том, чтобы моя душа переселялась в американца, приговорённого к смерти. Ни о том, чтобы его маленькая Лиз уходила от своего замечательного, респектабельного, всеми уважаемого мужа ко мне! Если бы Стоун только знал, что я вообще не Кристофер Стэнли и Лиз перешла мне по наследству от несчастного американца. Я представлял в буйных красках, как мы поженились бы с Лиз здесь. Я трахал бы её под бдительным взором охранников в тюремном трейлере для семейных, который расположен напротив моего блока А. По воскресеньям. Но только в том случае, если хорошо бы себя вёл до этого. За малейшую провинность меня бы лишали свиданий с ней. И мне бы пришлось отказывать ей в исполнении супружеских обязанностей. Не знаю, как это карается по американским законам. А после её ухода, меня раздевали бы догола, долго, унизительно обыскивали. Нет, если бы я был американцем, согласился бы на соблазнительно предложение. Использовал бы её нежное тело, чтобы удовлетворить «зов плоти». Для здоровья полезно. Мерзкое, банальное словосочетание - «зов плоти», а по сути, обычный инстинкт, «гон», как у кобелей. Зачем он человеку в тюрьме?
- Зря ты расклеился, - продолжил Стоун, не услышав моего ответа, но заметив, видимо, мою хмурую физиономию. - Фокс сказал, без подробностей, что отыскал новые улики и дело могут отдать на пересмотр.
Ричард Фокс - мой новый адвокат, которого Люк все-таки смог мне навязать. Активный малый в безупречно сшитом костюме, идеальный с ног до головы, взялся за дело с бурной энергией. Уж не знаю, какой гонорар ему пообещал Стоун, но Фокс рыл носом землю, или делал вид, досаждая бесполезными звонками. Я не видел никаких результатов. Юрист в Америке - самая ненавистная и востребованная профессия. Они могут заставить присяжных объявить невиновным даже самого страшного маньяка. Все зависит лишь от красноречия защитника и, разумеется, количества нулей на счетах клиента. Получают почасовую оплату. Сколько натикает часов и минут их работы, за столько придётся платить. Некоторые даже ставят перед носом клиента часы, чтобы тот воочию мог убедиться в банальной, как мир истине: «время - деньги».
- Дэвис тоже так говорил. Толку - ноль.
- Дэвис - трус, тряпка, - зло выпалил Люк. - Ричард рассказал, что в твоём деле нашёл до черта нарушений. А Дэвис ни хрена не делал!
Высокий мускулистый парень, сильно выделяющийся из всех атлетическим телосложением, одетый в жёлтую футболу, игрок противника, мощно отбил по земле шикарный мяч и ринулся на вторую базу. Но не успел, Стив успел передать мяч игроку базы.
- Форс аут, - воскликнул я с удовлетворением. Люк сумел вдолбить в мою тупую башку базовые понятия, хотя это было посложнее, чем обучить квантовой механике обезьяну. - Пойми, Люк, ничего Фокс не сможет сделать. Это политическое дело, не уголовное. Я буду сидеть, пока господин сенатор Маккарти не соизволит уйти в отставку, - объяснил я, подумав с иронией: «тоже мне Ходорковский выискался». - Скажи, ты знаешь, почему Кронберг и Мортимера вызывали, как свидетелей? Какое они отношение к этому имеют? Ну, кроме того, что жаждали моей крови.
Стоун сморщился, словно глотнул уксуса, почесал шею, собираясь с мыслями.