- Мы могли бы вам предложить ставку преподавателя физкультуры, - изрекла, наконец, директриса. - Вас это устроит?
- Да, конечно, у меня второй разряд по плаванью вольным стилем и первый по настольному теннису.
По крайней мере, здесь я не врал. Я действительно отлично плаваю и не дотянул всего пары секунд на стометровке, чтобы сдать нормы для первого разряда.
- Я мог бы вести занятия по музыке, окончил музыкальную школу, - добавил я.
- В этом нет необходимости, - по лицу впервые пробежала насмешливая гримаса. - С нашими детьми занимается господин ... - я не ослышался, директриса назвала фамилию известного руководителя московского симфонического оркестра. - Когда вы можете приступить к своим обязанностям? - совершенно неожиданно добавила она, скрестив перед собой руки, изучая меня.
- Хоть завтра, - вырвалось у меня, чем быстрее я занялся этим делом, тем раньше смог бы сбежать отсюда, без серьёзных последствий.
- Должна вас предупредить, нашим попечителем является американская фармацевтическая компания «Джонс и Джонс». Поэтому мы особенно строго следим за моральным обликом наших преподавателей. Вы курите, господин Казаков? Вы не должны этого делать, - строго добавила она, увидев мой кивок. - Пока находитесь на территории нашего приюта. Вы понимаете это? Нельзя подавать дурной пример детям.
Если принять во внимание, что современные дети начинают дымить сигаретами, которые им легко продадут в любом ларьке, лет с десяти, этот запрет меня удивил. Особенно, когда речь шла о приюте, куда дети попадают из неблагополучных семей алкоголиков, наркоманов. Впрочем, как показало время, я заблуждался относительно этого.
- Я понимаю, - ответил я, ожидая, что следующим предложением будет принять целибат.
- Вы женаты?
- Да, у меня двое детей, - не преминул сказать я, что, разумеется, было враньём.
Моя первая жена погибла, так и не успев родить мне малыша, а Милана не могла иметь детей.
- Вижу, - изрекла она, подняв голову от моего паспорта, пронизав до костей взглядом. - И никаких служебных романов, - добавила она жёстко.
Ну вот, как я и боялся, придётся на время принять монашеский постриг. Интересно, какое наказание ждёт провинившегося за интрижку с коллегой? Вериги, плети или всего лишь увольнение? Я не знал, как вырваться из этого места, которое все больше давило на меня и навевало мысли о дворце Снежной королевы.
Когда спустя час, директриса меня, наконец, отпустила, я так и не смог понять, почему они все-таки взяли меня. С липовыми документами и моей хитрой физиономией? Мне выделили приличную комнату на втором этаже этого мрачного здания, с высоким окном, выходящим на двор. Она чем-то неприятно напомнила тюремную камеру из моих кошмаров, такая же маленькая, узкая, как пенал, куда почти не проникают солнечные лучи. Правда, кроме значительно более роскошной, чем койка в тюрьме, кровати здесь поместился низкий кожаный диван, письменный стол, пара кресел и ЖК-панель на стене с десятком спутниковых каналов, среди которых в основном были познавательные и детские. Администрация строго следила не только за моральным обликом воспитанников, но и воспитателей.
Сейчас, как раз я лежал на диване, дочитывая учебник по детской психологии, который прихватил из Москвы. Я не собирался задерживаться здесь надолго, но не хотелось, чтобы меня раскусили слишком быстро.
Громкий стук в дверь заставил вздрогнуть.
- Входите! Не заперто! - крикнул я.
В дверную щель просочился щуплый белобрысый мальчуган, такой бледный, что его лицо по цвету сливалось с белой стеной.
- Вова, что случилось? - я присел на диване, отбросив книжку.
- Се-сергей Александрович, - начал он, чуть заикаясь, что говорило о сильном волнении. - Там ребята, Славка и Колька дерутся.
- И что? Пусть охранники разнимают, - бросил я недовольно.
- Он его убьёт, - пробормотал пацан, уже готовый заплакать.
На глазах навернулись слезы, которые он попытался незаметно размазать по лицу.
- Где, Вова, скажи толком? - я вскочил с дивана и присел рядом с ним на корточки, вглядываясь в бледное, заплаканное лицо.
- На... на спо-спортивной пло-площадке, - уже откровенно захлёбываясь в рыданиях объяснил Вова.
- Ладно, не реви, ты ж мужик! - крикнул я.
Рванув по коридору до широкой, мраморной лестницы, устланной бордовой ковровой дорожкой, в мгновения ока я слетел вниз, выбежав на задний двор, где была обустроена роскошная спортивная площадка с множеством снарядов: турник, брусья, шведская стенка. Издалека заметив двух парней, которые сплелись в клубок, молотя друг друга кулаками. Славка или Вячеслав Сапрыкин, здоровенный широкоплечий бугай весом под восемьдесят килограмм, в свои шестнадцать лет вымахал почти с меня ростом. Что могло сподвигнуть Кольку, или Николая Харитонова, на драку с противником, которому сильно уступал по всем параметрам?