Я хорошо помнил нападение на меня в лазарете тюрьмы, где приходил в себя. Но рассказывать об этом Франко мне не хотелось.
- Не надо, Франко. Я обойдусь. Клянусь. Мне так будет свободнее.
Он помрачнел, налил себе виски. Прикончив уже вторую бутылку, он был по-прежнему абсолютно трезв. Биг-бэнд Дорси закончил выступление, теперь на сцене наяривала зажигательный танец группа с примой - высокой мулаткой с пухлыми губками, курносым носиком, привлекающей внимание невероятно длинными стройными ножками.
-Нравится? - спросил Франко, заметив мой интерес к танцующим девушкам. - Как тебе солистка?
-Классная куколка, ножки, попка и грудь. Не отказался скоротать с ней вечерок.
Он усмехнулся, в глазах запрыгали весёлые бесенята.
-Только попробуй, яйца тебе отстрелю, - пообещал он, без тени злости. - Это моя Лиза. Лиза Митчелл.
-Твоя жена?
-Ну, какая к чёртовой матери, у меня может быть жена?
Я услышал за спиной странный шум. Оглянулся. Размашистым шагом зал пересекал широкоплечий мужчина, выше двух метров ростом. Под чёрной формой офицера со значком на левой стороне груди отлично угадывались внушительных размеров бицепсы. Под стать мощной фигуре было крупное лобастое лицо с упрямо сжатыми губами.
За ним еле поспевало двое подручных в такой же чёрной форме и фуражках с кокардами. Франко напрягся, но не сделал даже попытки вытащить кольт или сбежать. Несмотря на размеры, верзила резво подскочил к нашему столику. Схватив за плечи моего друга-гангстера, с бешеной злобой шваркнул об стену. Подельники мгновенно оказались рядом, крепко схватив Антонелли, который на фоне громилы выглядел хрупким, как соломинка. Главный коп бесцеремонно обыскал его, вытащил кольт из кобуры Франко. Высыпав на ладонь патроны из барабана, небрежно сунул их в карман.
- На добрую память. Дон Моретти, - прочитал он выгравированную надпись.
Гримаса отвращения скривила его лицо. Он с размаха ударил рукояткой в лицо Антонелли. Из носа хлынула кровь, на белой рубашке быстро начало расплываться багровое пятно.
- Я знаю, что это ты! - заорал он прямо в лицо Франко. - Пять трупов! Мразь! Пять трупов!
- Рэндольф, о чём речь, твою мать! - пытаясь вырваться, прорычал Франко. - В чем меня обвиняют?!
- Ах, ты не знаешь, о чём речь?! Вот в чём! - Рэндольф вытащил из кармана пачку фотографий и потряс перед его лицом.- Семья Сартарелли! Смотри внимательно, мразь! Муж, жена, двое детей и старик. Ты изнасиловал жену на глазах мужа, задушил её. Потом издевался над детьми, убил их выстрелами в затылок. Прикончил главу семейства, а потом убил свидетеля, отца Марка Сартарелли.
- Это не я сделал, твою мать! - взвился Франко, глаза вспыхнули так яростно, словно из автогена вырвался сноп голубого пламени, готовый прожечь в мучителе дыру. Он сделал ещё одну попытку вывернуться из объятий копов, но те лишь прижали его сильнее. Рэндольф размахнулся огромным кулачищем, нанёс сокрушительный удар под дых, а второй - впечатал в нижнюю челюсть. Франко дёрнулся, уронив голову на грудь. Но Рэндольф приподнял его за подбородок и грубо потряс, приводя в чувство.
- Если не ты, так кто?! Кто это сделал?! Кто? Говори, подонок! Ты знаешь! Кому твой мерзавец Моретти мог это поручить! Ты знаешь! - вопил он, нанося с каждой фразой удар за ударом.
Застыв на месте, я наблюдал за омерзительным побоищем. На глазах почти сотни свидетелей, сбившихся в кучу дрожащих танцовщиц на эстраде и меня, журналиста, полицейский избивал беспомощную жертву. Не предъявив обвинений, не имея ордера на арест. Представить не мог, что такое возможно.
- Не знаю, - захлёбываясь кровью, простонал Франко. - Не знаю, сука, Рэндольф.
- Ах, не знаешь, - зловеще прошипел тот.
Он выхватил из кобуры револьвер, другой рукой сорвал с Антонелли брюки и приложил дуло к паху.
- Считаю до трёх, мерзавец, тварь, подонок. Не скажешь, станешь евнухом на всю оставшуюся жизнь. Надеюсь, короткую. Раз, - он демонстративно взвёл курок. Глаза Антонелли распахнулись, в них бился настоящий ужас. Он дёрнулся, скорее интуитивно. - Два! Признавайся сейчас! Пока не поздно! Три!
Я машинально вжал голову в плечи. Оглушительный выстрел потряс помещение, отразившись от стен и потолка. Начало расползаться облако сизого дыма, в нос ударил запах пороха.
Франко, уронив голову, сидел у стены. Рэндольф, сунув револьвер в кобуру, наклонившись над ним, проорал, чеканя каждое слово:
-Запомни, мразь! Таких, как ты я бы вешал в центральном парке. На самом высоком дереве. Чтобы твой труп там гнил для устрашения остальных.
Он резко развернулся на месте и так же стремительно покинул зал. Его подручным пришлось бежать, чтобы догнать патрона.