Но когда Антонелли снял этот неуместный для осени аксессуар, я понял, почему мой друг решил поиграть в киборга-убийцу. Верхняя часть лица опухла и была весёленького радужного цвета. Продрал мороз по коже, когда я увидел это.
- Привет! - сказал Франко спокойно. - Как чувствуешь себя?
- Отлично.
- А по роже и не скажешь.
- Ты на свою посмотри, - парировал я. - Дон Корлеоне хренов.
- Кто? Чего мне на мою смотреть, для меня это привычное дело.
Сняв куртку, Антонелли аккуратно повесил её на спинку кресла, любовно разгладил и ласково похлопал, как породистого жеребца. Уселся, положив ногу на ногу. Достал початую пачку с золотым прямоугольником, увенчанным короной - марку «Честерфилд». Эти сигареты рекламировали все, кому не лень - от Грегори Пека, комика Боба Хоупа, до Фрэнка Синатры и Джо Димаджио. Особенно осточертел мне образ белозубого Рональда Рейгана, будущего президента США и могильщика Советского Союза, предлагающего покупать эту отраву, как лучший подарок на рождество друзьям.
Выпустив сизую струйку дыма, Франко понаблюдал, как она расплывается в цветок лилии у самого потолка, и только потом перевел на меня магический взгляд каких-то совершенно неуместно ярких и немыслимых в своей голубизне глаз.
- Тебя копы э...э...э пытали? - поинтересовался я.
- Н-е-е-е-т, - протянул он, сузив глаза, будто пытался четче рассмотреть своих врагов, и от этого взгляда реально хотелось скрыться, как от красного кружка лазерного прицела оптической винтовки. - У них другие методы. В комнате для допросов включили отопление на полную мощь, а когда я попросил воды, принесли пару бутылок рутбира.
- Заботливые.
- Угу. Забота - первый класс. Когда мне припёрло в сортир, они сказали, что нет - сиди, пока не расколешься. А потом с мокрыми штанами бросили в камеру. Ну, а там меня уже обработали. По полной. Но всё оказалось не так просто. Кажется, я сломал кому-то руку.
- Или шею? - подхватил я.
- Возможно, и то, и другое, - хмыкнул Франко, но как-то совсем не весело, и задумчиво добавил: - Но все равно они меня отпустили. Признавайся! - он шутливо ткнул в меня длинным указательным пальцем, как кольтом. - Твоя работа?
- Ну, да. Ко мне приходил Макэлрой. Нынешний помощник окружного прокурора. Я попросил его освободить тебя.
- А, этот «pezzo di merda» (кусок дерьма - итал.). Заявился ко мне в Райкерс (тюрьма предварительного заключения, находится на острове) и сказал, если не признаюсь, что участник банды, которая грабанула банк, они кинут меня в общую камеру к мексиканцам. И там я пожалею, что вообще родился на свет.
- И что?
- Что-что? Сказал ему, что латиносы лучше, чем его «faccia da culo» (лицо как задница - итал.). А он расхохотался и предупредил, что мне стоит подумать о собственной заднице, которую могут поджарить на «Старине Спарки».
- Вот не могу понять, твою мать, - я реально разозлился. - Ты же вообще не причастен. Почему они вообще тебя арестовали?
- А что тут непонятного? Потому что я - «грязный итальяшка», «белый мусор». Этого достаточно. Кто-то же должен был ответить за шесть трупов? А я вовремя подвернулся. Помнишь дело Сакко и Ванцетти? Да где тебе. Ни хрена ты не помнишь, - махнул рукой и очень точно запустил в окно окурок.
Тот пролетел по красивой дуге и спланировал в щель, что я оставил между рамами.
Слова Франко задели до глубины души, хотелось описать в ярких красках, что историю итальянских анархистов, которых мифологизировали в Союзе, знаю наизусть. Их именем называли улицы, санатории. И фабрику, которая выпускала карандаши.
- Почему же. Хорошо помню. Их обвинили в ограблении кассира и его убийстве. Казнили на электрическом стуле. Все свидетели, которые пытались обеспечить им алиби, были итальянцами, поэтому присяжные им не поверили. А свидетели обвинения путались в показаниях.
- Вот! - Франко поднял вверх длинный указательный палец, загнул его, словно упирался им в спусковой крючок кольта. - А чего ж ты тогда удивляешься? Правда, Макэлрой сам пришёл ко мне, сказал, что моё алиби подтвердилось. И даже извинился. Впервые! Наверно, потому что он - ирландец.
- И чего? - не понял я.
- Мдя, здорово тебя шандарахнуло, что ты забыл об этом. Вы ирландцы тоже «белый мусор». Как и мы служите Папе Римскому. А он управляет из Ватикана всеми католиками, как марионетками.
Вначале слова Франко показались бредом, но потом я вспомнил, что это действительно так. Основная религия в США была протестантизм. А к католикам итальянцам, ирландцам они питали недоверие и неприязнь. Впрочем, не только из-за Папы Римского. В начале века в Америку хлынул поток эмигрантов - из Италии, Ирландии. Те, кто выжил и доехал живым, пытался обустроиться в «свободной» стране, но та приняла их настороженно и постаралась выкинуть на помойку. Ну а те, кого делают изгоями, обычно сбиваются в стаи, банды, начинают грабить и убивать. Не всё, конечно.