- Я думаю пойти навестить профессора де Вита - вы знаете, он мой последний пациент.
- Прекрасно, Абигайль. Я тоже знаю его. Доминик обещал меня взять к нему он уже давно болеет... Ну, да вы знаете об этом больше меня. Боже мой, как бы нам, старикам, пришлось тяжело, не будь с нами Доминика! Он такой внимательный и заботливый. С ним я никогда не чувствую себя одинокой - он очень любил моего мужа.
Миссис Маклин очень хорошо знала профессора, может быть, на этой неделе она что-нибудь расскажет о нем. Абигайль в голову пришла занятная мысль, что профессор - вылитый доктор Джекил и мистер Хайд, так как, если слушать миссис Маклин, лучшего человека на свете нет.
И она сказала:
- Боллингер тоже о нем очень высокого мнения, и неудивительно. Благодаря ему он смог уехать из жуткой комнаты, где ютился и где был ужасно одинок, а здесь, в Амстердаме, ему хорошо.
- Правда? - заинтересовалась миссис Маклин. - Доминик как-то упомянул, что смог найти временного работника вместо заболевшего Япа, но подробностей я не знаю. - Она внимательно посмотрела на Абигайль:
- Присядьте-ка, моя дорогая, и расскажите мне о себе, о Боллингере и о ваших родителях, если, конечно, мое любопытство вас не задевает.
С громадным облегчением рассказала ей Абигайль о Боллингере, о своей матери, и об их жизни в Лондоне, и как она скучает по больнице; она рассказала ей об агентстве и с юмором описала суровую женщину, благодаря которой она оказалась в Амстердаме. Когда наконец рассказ был окончен, миссис Маклин откинулась на спинку стула и вздохнула:
- Бедная девочка, жизнь не баловала вас. - Она изучающе посмотрела на Абигайль. - Но вы ведь сами не очень себя жалеете?
- Нет. Но иногда, когда я вижу красивое платье, или какое-нибудь необыкновенное украшение, или девушку, которая, знаете, вся из себя: и лицо, и волосы, и модная одежда, - тогда я просто умираю от жалости к себе. - Она рассмеялась, и ее пациентка засмеялась вместе с ней.
- Все это чепуха, - твердо сказала миссис Маклин. - Одевайтесь и навестите профессора де Вита. Передавайте ему от меня большой привет.
Абигайль с удовольствием повидалась с профессором де Витом. Он был так же худ и бледен, но все с той же поразительной волей к жизни. Он задал кучу вопросов: как она живет, что делает, счастлива ли, внимательно выслушал ее рассказ о миссис Маклин.
- Она очень милая женщина, - сказала Абигайль. - Знаете, есть люди, с которыми чувствуешь себя очень легко. Точно так же, как есть люди, с которыми невозможно стать друзьями.
Разумеется, она имела в виду профессора ван Вийкелена, и ее собеседник так внимательно посмотрел на нее, что она покраснела, хотя он не сказал ей ни слова, а, напротив, быстро переменил тему разговора.
- На следующей неделе я уезжаю в Англию, - сообщила она ему. Де Вит удивился:
- А вам хочется?
- Я... Думаю, да. Мне нравится в Амстердаме, хотя поначалу я боялась, что мне здесь будет трудно и одиноко, но все оказалось по-другому: здесь Болли, и Анни, и вы, и миссис Маклин, и еще сестры в больнице.
Она не упомянула ван Вийкелена, и ее собеседник сделал вид, что не заметил этого, а шутливо сказал:
- Внушительный список. Нам всем будет вас очень не хватать. А теперь, дорогая, сбегайте на кухню и посмотрите, готов ли тот отвратительный слабый чай, что меня заставляют пить.
Несколько минут спустя Абигайль, которая тоже любила чай покрепче, уже прихлебывала безвкусный напиток и с внимательным видом слушала рассуждения старого биохимика о жизнедеятельности клеток. Но ни на секунду мысли о ван Вийкелене не шли у нее из головы. "Интересно, что он сейчас делает?" - думала Абигайль. И в этот момент раздался звонок в дверь, и минуту спустя внушительная фигура профессора возникла на пороге сразу ставшей маленькой комнаты. Он приветствовал своего старого друга очень тепло, а Абигайль - с холодной учтивостью, к которой она, впрочем, была готова. Она предложила ему чаю и стыдливо постаралась не встречаться с ним взглядом, так как знала, что он терпеть не может жидкий чай, а этот был не только жидким и безвкусным, но и едва теплым. Из приличия она посидела еще минут десять с мужчинами, а потом засобиралась домой под предлогом того, что миссис Маклин может проснуться и ей потребуется помощь.
Ван Вийкелен тоже встал и сказал, что проводит ее до двери.
- Я сама найду выход, - возразила ему Абигайль.
- Не глупите, мне нужно кое-что вам сказать. Абигайль попрощалась с профессором де Витом, пообещав, что зайдет с ним увидеться до отъезда из Амстердама, и в сопровождении профессора вышла из комнаты. В темном, обитом деревянными панелями холле он вдруг сказал слова, от которых у нее подкосились ноги.
- Через пять дней в больнице вечер танцев. Я бы хотел, чтобы вы тоже пошли, - это вечер в честь дня основания больницы.
Сердце Абигайль забилось как сумасшедшее, затем утихомирилось, но потом вновь бешено забилось в груди. Она быстро ответила:
- Благодарю вас, профессор, но боюсь, что не смогу принять ваше любезное...
- Почему?
Абигайль посмотрела на него затуманенным взглядом: он стоял так близко к ней, что она никак не могла взять себя в руки и придумать какую-то вразумительную причину для отказа.
- Знаете ли... - начала она, совершенно не зная, что ей сказать.
- Только не говорите, что вам нечего надеть! Она видела, что разговор с ней забавлял его. Абигайль, которая именно это и собиралась ему сказать, решительно отвергла эту мысль:
- Разумеется, дело не в этом. У меня есть несколько... - Она осеклась: ей не хотелось опускаться до лжи. - Я никого не знаю, - наконец пришла ей в голову прекрасная мысль.
- А меня?
- Не говорите глупостей! - Голос Абигайль прозвучал резко, и она испугалась, боясь, что показалась грубой. Тем не менее она продолжила:
- Не думаю, что вы собираетесь провести со мной весь вечер, - и замолчала.
- Я тоже не думаю, - невозмутимо подтвердил он, - но мой младший регистратор горит желанием познакомиться с вами, и профессор де Вит тоже будет там...
- Но вы же не позволите ему танцевать? - Голос ее возмущенно зазвенел.
- Удивительно слышать такие глупые вопросы от столь здравомыслящей девушки, как вы.
Ах, он считает ее здравомыслящей! Хорошо же, она пойдет на этот вечер и купит себе такое платье, чтобы он мог остаться при своем отвратительном мнении о ней: платье какого-нибудь серого или мышиного цвета, с высоким воротником и бесформенным лифом.
Она вздрогнула, когда он спросил:
- Что вы там замышляете? Вам нужно купить красивое платье - розовое, лучше темно-розовое, которое бы вам шло. Позвольте, я пойду выбирать его вместе с вами.
- Ни в коем случае, - решительно заявила Абигайль; ее воспаленное воображение тут же нарисовало ей страшную картину: в дорогом магазине профессор придирчиво выбирает ей роскошные туалеты, не обращая ни малейшего внимания на цену.
- А кто понесет вам покупки? - поинтересовался он медовым голосом. - Да, вам нужны будут и туфли.
- Нет, спасибо, я сама. Вы меня будете только отвлекать.
- А я вас отвлекаю, мисс Трент? Его бестактный вопрос вывел ее из себя, Абигайль с трудом сдерживалась.
- Нет.., да, я не знаю... В общем, я не хочу покупать первое попавшееся.
- Да? Но я думаю, что у Дика Холтхауса или Макса Хейманса вы могли бы выбрать то, что нужно.
За время своего короткого пребывания в Амстердаме Абигайль успела все же узнать, что эти дорогие магазины славятся умопомрачительными нарядами от кутюр и не менее умопомрачительными ценами. Как бы она хотела там одеваться! Но откуда профессор может знать об этом? Она тут же взяла себя в руки и небрежно сказала:
- Это, конечно, так, но я бы хотела посмотреть что-нибудь и в других магазинах.
Он открыл перед ней дверь.
- Как вам угодно, но не забудьте - розовое и самое красивое.
Она пошла домой, на Бегийнхоф, ломая себе голову, как ей купить платье на те гроши, что были у нее в кошельке. Жалованье ей заплатили накануне, но профессор, видимо, совершенно забыл о том, что она оплатила счет за Джуда, а напомнить ему об этом она постеснялась. И кроме того, половину заработанных денег она сразу же отдала Болли. Конечно, она могла воспользоваться деньгами, отложенными на обратный билет, так как, когда она будет уходить от миссис Маклин, ей заплатят за последнюю неделю. Она быстро произвела в уме несложные вычисления и, придя домой, спросила миссис Маклин, не знает ли она какую-нибудь недорогую портниху.