- Вы хорошо устроились? - спросил он у Абигайль.
- Да, спасибо. Может быть, заказать ужин в номер?
- Нет. Я попросил горничную, очень милую женщину, посидеть с Ниной, пока мы поужинаем. Вы пойдете со мной.
- Это приглашение или приказ?
- Приглашение.
- Какая-нибудь компания лучше, чем никакая? - съязвила Абигайль.
- Считайте, что так, если хотите. Я вернусь через полчаса.
Он пришел с женщиной средних лет с очень приятным добрым лицом и попросил Нину дать ему обещание закрыть глаза и уснуть.
Ужинали они в пустом ресторане, который, должно быть, был прекрасен в летний вечер. Абигайль была очень голодна. Она заказала суп, спаржу с тапиокой, отбивные котлеты с апельсиновым соусом и, пока профессор выбирал сыр, решила побаловать себя еще и превосходным шантийским кремом, фруктами и орехами. Профессор попросил принести бутылку белого сухого вина. В этот вечер вся жизнь казалась ей в розовом цвете. Профессор долго рассказывал что-то о местной таможне, потом перешел к таможне Баскской страны. Абигайль, внимательно его слушая, вспомнила годы, когда вместе с другими медсестрами слушала лекции.
Они выпили кофе и уже собирались подняться наверх, как вдруг он задал вопрос, который заставил ее покраснеть:
- Дорогая, я был очень скучен?
- Конечно нет, - тут же ответила осторожно Абигайль. - Я очень хорошо отдохнула, пойдемте к Нине. Я беспокоюсь. - Он насмешливо улыбнулся, и она снова покраснела. - Я не имею в виду, что... Она в безопасности с вами, но мы проделали очень долгий путь.
- Вы думаете, что ей станет хуже?
- Я не знаю, это всего лишь предчувствие. Абигайль беспомощно посмотрела на него. Как она могла объяснить предчувствие, которое бывает время от времени у опытных медсестер? Ей не пришлось ничего объяснять, к ним подошел официант, который сообщил, что им необходимо как можно быстрее подняться к девочке.
Нину опять тошнило. Горничная испугалась, рвота не останавливалась. Профессор подошел к кровати и смотрел, как Абигайль делала все необходимое спокойно, без суеты, несмотря на то что девочка не понимала и половины того, что она при этом говорила, но приятный голос Абигайль и неторопливые движения успокаивали ее. Она перестала плакать и слушала. Профессор делал соляной раствор, тоже при этом что-то говоря, и Нина повеселела. Еще больше она развеселилась, когда Абигайль вступала в разговор на своем ужасном голландском. Нине ввели раствор, при этом профессор обещал ей колокольчик на велосипед и золотую цепочку с жемчужным кулоном на день рождения, а также мороженое каждый день после ее выздоровления.
- Один Бог знает, что сказала бы твоя мать, если бы знала, что я тебе наобещал, - заключил он на английском.
- Ей было бы все равно, - заметила Абигайль. - Она будет счастлива, когда Нина поправится и вернется домой.
- Если она хорошо будет спать ночью, завтра мы поедем дальше. - Он протянул ей бутылочку. - Сироп мардактил. Дайте необходимую дозу, хорошо?
Абигайль взяла стул и села возле кровати.
- Нет, - твердо сказал он. - Идите примите душ и ложитесь спать в моей комнате. Я позвоню вам в три часа, потом приму ванну и посплю час-другой, таким образом мы сможем оба немного отдохнуть. Завтрак закажу в номер к восьми часам, и, если все будет хорошо, мы выедем сразу после завтрака. Все будет зависеть от Нины.
- Вам ведь вести машину, мне здесь очень удобно. Я в машине могу подремать.
- Почему женщины так любят спорить? Сделайте так, как я вам сказал. - Он улыбнулся. - Пожалуйста, Абигайль.
Она не стала возражать, собрала свои вещи и пошла в его комнату. Заснула мгновенно.
Проснулась от легкого прикосновения к плечу.
- С Ниной все в порядке? - первое, что она спросила.
- Даже не пошевелилась, - успокоил ее ван Вийкелен. - Я только поменял пеленку.
Он вышел, она оделась и вернулась в свою комнату. Он пожелал ей спокойной ночи и исчез. Остаток ночи прошел без тревог. Нина просыпалась, но Абигайль успокаивала ее:
- Все в порядке, дорогая, тебе уже лучше, не правда ли?
Девочка закрывала глаза и снова засыпала. Профессор пришел утром небритый и непричесанный, но его глаза были ясны, как у ребенка, крепко спавшего всю ночь.
- Как насчет чая? Я умираю от жажды. Абигайль позвонила. Появилась горничная и принесла чай. Девочка спокойно спала. Они сидели возле кровати, держа между собой поднос с чаем. Абигайль выпила чай и спросила профессора, хорошо ли он спал.
- У вас уставший вид, - заметила она. Он внимательно посмотрел на нее, и Абигайль смутилась оттого, что не успела причесаться и подкрасить глаза. Чтобы скрыть смущение, она спросила:
- Выезжаем сразу после завтрака?
- Да, я хочу добраться до Амстердама как можно скорее. Осталось шестьсот семьдесят миль. Она посчитала: четырнадцать часов в машине.
- Я поеду очень быстро.
- Сто миль в час?
- Может, и больше. Вы боитесь?
- Нет.
- Кто будет одеваться первый?
- Хотите - вы. Я думаю, что для Нины ничего не надо. Она выпьет чаю и поедем.
Когда Абигайль вернулась в комнату, чтобы одеться и причесаться, она увидела, что ван Вийкелен лежит на кровати, закрыв глаза. Она смотрела на него сверху вниз, внимательно разглядывая каждую линию его красивого лица. Он казался ей более близким вот такой, с небритым подбородком. Внезапно он открыл глаза:
- Почему вы так на меня смотрите?
- Как? - Она отошла назад. Он встал с кровати и сказал:
- У вас очень выразительное лицо, вы знаете? В восемь часов они были уже в машине. Дождь наконец кончился. Сделали короткую остановку в Лимогесе - они проехали более ста тридцати миль за два часа. Выпили крепкого кофе - и снова в дорогу. Вскоре они приехали в Шатору, было время обеда. Нина выпила глюкозы. После обеда они взяли направление на Орлеан и Париж.
- Мы еще раз остановимся выпить чаю и приедем в Париж до наступления ночи. Что вы думаете о том, если мы поедем без остановок?
Абигайль удивилась, что он хотел знать ее мнение.
- Это зависит от того, насколько вы устали. Нам надо проехать большое расстояние, не так ли? Больше трехсот миль!
- Я думаю о Нине, - довольно холодно заметил профессор.
Абигайль поняла, что он хотел ехать всю ночь. Она посмотрела на Нину, девочка была очень слаба.
- Хорошо, - сказала она. - В любом случае вы уже сами все решили.
Несмотря на то что ван Вийкелен знал дорогу, путь до Парижа занял довольно много времени. Она благодарила Бога за то, что Нина вела себя спокойно, хотя у нее снова поднялась температура. Абигайль чувствовала сквозь одеяло, как вздрагивает ее маленькое тело, а надо было проехать еще триста миль. Они ехали в направлении Бельгии, дорога была прекрасная, и профессор уверенно вел машину на полной скорости, руки его расслабленно лежали на руле, он наслаждался ездой по хорошей дороге.
Через полчаса, когда они проезжали Бипом, он спросил, как чувствует себя Нина.
- Спит, но у нее частый пульс и высокая температура.
- Еще двести миль. Выдержите?
- Хорошо. - Ее голос был непоколебим. Даже несмотря на то, что они ехали очень быстро. Ей казалось, что дороге не будет конца. Она с тревогой думала о девочке.
Абигайль вздохнула с огромным облегчением, когда он произнес:
- Голландия. Как Нина?
- Спит. Очень слаба.
- Абигайль, какая вы выдержанная девушка! Я не встречал ни одной девушки, которая в подобной ситуации не была бы в слезах или в истерике. Вы очень устали?
- Да, - сказала она, почувствовав боль от его слов. Какой девушке понравится подобный комплимент?
Они снова замолчали, и молчание длилось до тех пор, пока профессор не высказался о дожде, который забарабанил по стеклам.
- Вы готовы, если Нину опять будет тошнить?
- Да, - коротко ответила Абигайль.
Они проехали Утрехт и вскоре оказались на освещенных улицах Амстердама. Была уже полночь. Они остановились у входа в больницу. Профессор взял Нину на руки и понес ее в здание. Абигайль медленно шла за ним. Она чувствовала, что смертельно устала.