— Сестренка, не отставай! — Славдий пришпорил своего коня и погнал его галопом, и я, все еще плавая на волнах своих мыслей, сделала то же самое, втягиваясь в игру, предложенную моим братом, и мысленно примеряя, хорошо ли звучит титул «принцесса Мирослава»? Первый раз искренне улыбнувшись, я сильнее надавила на бока животного.
— Нет, Всадница Апокалипсиса звучит гораздо круче!
Адреналин успел смыть все негативные чувства и эмоции, оставив место лишь для полного восторга и умопомрачительного экстаза. Боже, как я соскучилась по этим ощущениям!
С каждым последующим шагом мое сердце начало ускорять свой бег. Причем, новая порция адреналина ничего общего с быстрой скачкой не имела. Это был другой вид адреналина — с примесью плохого предчувствия и страха.
Наша кавалькада остановилась и спешилась на самой верхней ступени полусферического стадиона, очень похожего на Колизей, может, чуть больше. И я буквально онемела от открывшегося зрелища. Бесчисленное количество людей кричали, орали, создавая невообразимый шум. Лишь только когда в поле их зрения показались наши фигуры, голоса поутихли, и, как огромная схлынувшая волна, люди припали на колени, выражая свое почтение.
Паника, граничащая с обмороком, овладела мной. Я буквально приросла к земле, вцепившись в Славину руку. Но он лишь криво усмехнулся, отцепил мои пальцы и посмотрел так, что я похолодела.
— Сестренка, что-то не так?
— А?.. Наверное, съела что-то не то, вот и мутит немного. — Я обхватила себя руками и отодвинулась от него.
— Хочешь вернуться?
— Нет, — поспешно произнесла я, понимая, что сбегать — не самое умное решение. И, чтобы не показывать весь ужас моего состояния, я уставилась прямо перед собой, гордо приподняв подбородок. Я не могла знать, для чего предназначена эта арена, но я могла предположить по той обрывочной информации, которую успела собрать.
«Это место бойни».
Бурые пятна крови, которыми была покрыта земля внутри арены, заставили меня содрогнуться от отвращения.
Кровопролитие — это то, что я презирала больше всего на свете, кроме тех случаев, когда оно неизбежно при защите моей жизни или жизни моих близких. А гладиаторские бои, или как тут они называются, к этой категории не относились.
Тем временем Славдий вернул свое внимание толпе, а потом подал кому-то знак рукой. Через секунду над ареной раздался мощный трубный звук, который возобновил какофонию тысяч голосов.
Легкий толчок в спину вывел меня из ступора. Я обернулась и встретилась с внимательным серым взглядом Асмодея. Он, легонько кивнув, показывал мне, чтобы я шла вперед.
— Серьезно? — Я окинула его скептическим и недовольным взглядом и начала не спеша спускаться к первому ряду, где находились наши со Славдием почетные места.
С каждым шагом мне становилось все труднее передвигать ногами. Пристальное внимание к моей персоне со стороны огромного количества зрителей давило, словно сошедшая лавина. Их эмоции и чувства я ощущала как свои собственные. Я улавливала вибрацию их ненависти, дыхание их страха вперемешку с благоговейным трепетом, и совсем сникла: первоначальные суждения о правлении Айве покачнулись.
Мы заняли два из трех расположенных в королевской ложе мест, оставив центральное место свободным. Сидя на расстоянии двух метров от Славдия, я стала нервничать сильнее, но внезапно почувствовала на своем оголенном плече теплую ладонь. Я обернулась и снова встретилась взглядом с Асмодеем. Возможно, мне бы впору разозлиться на него, но я лишь благодарно кивнула. Но он уже смотрел на арену и не увидел, как я одними губами прошептала: спасибо…
Слава, теперь уже со своего места, поприветствовал всех присутствующих и официально объявил о начале открытия Игр Справедливости.
Если сказать простым языком, то я попала на суд, в котором нет судьи и присяжных, нет прокурора и адвокатов, а есть ты и твой противник. Если обвиняемый побеждает специально подобранного для него человека, то с него автоматически снимается вина и ему публично приносятся извинения одним из лиц правящей династии, то бишь, в данном случае, мной или Славой. Как оказалось, это небывалая честь и признание. А также, в качестве компенсации морального и, возможно, физического ущерба, у бывшего обвиняемого есть право на одно любое желание. Такой поворот событий можно было сравнить с лотереей, в которой ты выигрываешь миллион миллионов долларов.