— Аммэ, почему валар нам врали?
— Врали? Они хотели вам добра, сынок.
— Добра? — малыш вдруг соскочил с колен Эру и спрыгнул на пол. Перед ним появились напольные весы с двумя большими чашами. Фэанаро оглянулся на Творца. Тот внимательно наблюдал за ребёнком.
— Спели фальшиво, — на одну из чаш опустился возникший из памяти чёрный гагат. Малыш посмотрел на Эру. Тот молчал.
— Отдали тьме Моргота всю Арду, осветив лишь Валинор, — второй камешек на чашу весов. — Лишив света многие и многие творения Йаванны. Так?
— Продолжай.
— Позволили Морготу первым найти эрухини, — третий камень тёмным гранитом лёг на дно чаши. — Вместо того, чтобы помогать выжить перворожденным в темноте, увели избранных в Аман.
— Они хотели как лучше, сынок.
— Лучше помогать только тем, кто согласился быть их рабами?
— Рабами? Разве Аулэ и Йаванна не обучали эльфов многим ремёслам?
— Да, учили. Но все творения были доступны только валинорцам.
— Остальные не захотели уйти в Аман.
— И от этого они перестали быть эрухини? Стали достойны только пыток и смерти от лап Моргота? — малыш сел на пол и пытливо посмотрел на Эру: пока одна чаша была пуста. — Или это ты дала ему право убивать и мучить перворожденных?
— Нет. Такого права у него не было.
— Хорошо, а у остальных валар было право лишать эрухини света?
— Нет.
— Тогда я ничего не понимаю в твоём замысле.
— Огонёк, валар свойственно ошибаться.
— И любить только избранных? Когда я создавал свои творения и раздавал их желающим, я был хорошим мальчиком. Итак, я продолжу. Намо знал, что Моргота нельзя выпускать, потому что он будет вносить смуту между нолдор, однако его освободили.
— Намо Мандос не знал этого.
— Он же Владыка Судеб! И будущее открыто ему! — очередной камень лёг на чашу весов.
— Не всё.
— А ветра Манвэ и воды Ульмо не заметили появления Унголианты? — малыш удивлённо посмотрел на Эру. — Как такое возможно?
— Вероятно, Мелькор укрыл её логово тайной завесой.
— И это в Валиноре, а что тогда творилось в остальной Арде?
— Фэанаро, ты неправ.
— Конечно, я всегда не прав. Валар просили пойти меня на жертву, уже зная, что Моргот убил моего отца. Ради чего, аммэ?
Не дождавшись ответа, Фэанаро продолжил.
— Я не согласился стать жертвой, это мой камень. А этот камешек принадлежит валар, которые не смогли поймать Моргота у себя в Валиноре.
— Они пытались.
— Но даже ветры Манвэ и дожди Ульмо не нашли его. Или не хотели найти?
— Ещё один камень на чашу моей вины — я пришёл просить помощи у телери, которым никогда не отказывал отец. И что же? Валар разожгли между нами вражду, посоветовав не давать нам корабли. И это вместо обещанной помощи эрухини?
— Огонёк, не искри.
— Но, мам, разве это не так? Стравить эльфов между собой вместо того, чтобы помочь догнать Моргота и отнять сильмариллы? Зачем было просить у меня разбить то, что уже украдено? Логика?
— Тише, сынок. Они ошиблись.
— Хочешь сказать, Намо опять не увидел этого в будущем? — малыш удивился ещё больше. — Какой же у него однобокий взор. И на то, что Моргот издевался и уничтожал эрухини в количествах, в сотни раз превосходящих убитых нами в Альквалондэ, он тоже закрывал глаза… Владыка судеб отвернулся и тогда, когда Уинэн топила корабли, где находились не только те, кто обагрил свои руки в крови телери.
— Да. Он видел только судьбы нолдор.
— Хорошо, я был не прав, не рассчитал свои силы и сгорел. Тебе было всё равно? И после этого нельзя было помочь моим детям вернуть сильмариллы?
— Уже было произнесено пророчество.
— Конечно, проклинать вдогонку всегда легче, чем по-настоящему помочь. Если валар поняли, что ошиблись, неужели нельзя было устранить ошибки? Пока Арда окончательно не погрузилась во тьму правления Моргота? Если бы я разбил камни, а Йаванна возродила Древа, то Враг продолжал бы уничтожать эрухини. А валар бы снова беспечно наслаждались светом в блаженном Амане?
— Так было спето, сынок.
— Нельзя было сначала отрепетировать? Аммэ, почему именно Арда оказалась так фальшиво спета! — малыш отвернулся к весам. Камешки его вины были почти не видны за горой камней правителей Арды. — А отправлять не обученных воевать ваниар в войну Гнева, это тоже правильно? Уничтожить своих самых преданных эльфов.
— Их сразу возродили, сынок.
— Это ясно, но за что вечное поселение в чертогах Небытия лучшим из мастеров-нолдор? За непослушание? И чем провинился перед Манвэ мой отец? Тем, что любил тебя?
— Финвэ сам остался в чертогах Мандоса.
— И ты не вмешалась, зная, что он пожелал остаться в Небытие, лишь бы ТЫ возродилась? Опять Манвэ ошибся?
— Иди сюда, ты сейчас сгоришь, — Эру поднялся с места и взял малыша на руки. — Тише.
— Вот поэтому я хотел покинуть Арду и надрать Морготу задницу! — пылая, Фэанаро всё же обнял Творца за шею. Рука Единого ласково прикоснулась к его макушке, но малыш упрямо мотнул головой, и крошечный огонёк стремглав вылетел из громадного зала.
========== Светлый и Тёмный ==========
Комментарий к Светлый и Тёмный
https://www.youtube.com/watch?v=EIUWvvBbCaw LEO ROJAS - Water Of Life
https://www.youtube.com/watch?v=HaW8My7HNR4 LEO ROJAS - Friendship
https://www.youtube.com/watch?v=cquSaLE7CF0 Leo Rojas - Little Silverstar
*Рунда - дубина, деревяшка
Ночь. Чёрные скалы. Стрекот цикад в траве. По спокойной глади озера серебряным челноком скользит отражение плывущей по небу ладьи Тилиона.
Арэдель юркой рыбкой вынырнула из тёмных глубин и оказалась в горячих объятиях Светлого. Их губы соприкоснулись, заставив деву счастливо зажмуриться, и Тьелкормо подхватил Ириссэ на руки. Вынес на берег и, усадив на расстеленный плащ, устроился рядом.
— Мы должны ехать… — не открывая глаз, Арэдель уткнулась носом в тёплое плечо кузена. Холодный ветер и купание в ледяной воде заставили её кожу покрыться противными мурашками.
— Да, конечно. Сейчас поедем, — приобняв деву, Тьелкормо неторопливо провёл рукой по шее Ириссэ. Приподняв вверх её подбородок, мягко дотронулся кончиками пальцев до приоткрытого рта. Жадно поцеловал. Арэдель запрокинула голову назад, наслаждаясь жаркими поцелуями Светлого и согреваясь в его объятиях…
…Рассвет. Ладья Тилиона исчезла из виду, а небеса посветлели. Первые лучи Ариэн осторожно коснулись снежных вершин Пелори. Ириссэ проснулась. Открыв глаза, пальцем нарисовала на груди спящего рядом эльфа восьмиконечную звезду. Тьелкормо что-то недовольно пробурчал в ответ.
— Вставай! Так мы никуда не уедем, соня.
— Арельдэ… — не открывая глаз, нолдо прикоснулся губами к макушке кузины. — Я люблю тебя.
— Весь вставай, Турко. Я тоже люблю тебя, — Ириссэ выбралась из-под его тяжёлой руки. Обхватила руками за шею, прильнув к Светлому всем телом. — Скольким девам ты это говорил?
— А должен был? — Тьелкормо продолжал лежать с закрытыми глазами.
— Ты мне врёшь? — Арэдель прижалась ухом к его груди, но сердце брата продолжало биться ровно.
— Зачем? — Светлый улыбнулся, всё также не открывая глаз. Слова звучали тихо, на грани осанвэ. — До Исхода выбор был велик. Я нравился многим, однако всегда сравнивал их с аммэ…
— Почему? — Арэдель потёрлась щекой о грудь Тьелкормо. Тот вздохнул.
— Откуда мне знать? Атто с амил всегда с такой любовью смотрели друг на друга… — Светлый послал Ириссэ мыслеобраз из прошлого. — А тирионским девам я был нужен лишь как прекрасный цветок у них в волосах… Как сверкающая оправа для камня, чтобы покрасоваться перед подругами…
— Правда? — Ириссэ зажмурилась: руки нолдо становились жарче, а прикосновения — настойчивее.