И действительно, в этот момент в животе у девушки тихо, но отчётливо запели серенады. Настасья слегка покраснела, даже с ножичком перестала играться, но всё равно продолжала держаться с гордым и независимым видом.
Краснела она точь–в–точь как Маша — также мило и естественно. Я поймал себя на мысли, что немного скучаю по своей ассистентке. Вряд ли мы с ней встретимся ещё. Она или осталась в старом мире, или переродилась. У неё теперь совсем новая жизнь.
— Ня–я–я… Ладно, — с неохотой произнесла она. — Можно и перекусить. Правду, о вас говорят, Степан Григорьевич, такой купец как вы своего всегда добьётся.
— Преувеличивают, шельмы, — улыбнулся купец и наполнил две кружки дымящимся чаем из самовара, стоявшего посреди стола. — Но не сильно.
Одну кружку он пододвинул Настасье. Та задумчиво взглянула на своё отражение на прозрачной поверхности.
На девушку я вышел благодаря старым связям Мастера Смерть. Он имел множество знакомых и осведомителей среди самых разных слоёв населения, от верхов до самых низов. По сохранившимся каналам я узнал о Настеньке — наёмнице, служащей клану Мечиславовых.
Я выследил девушку сегодня утром, надеясь через неё выйти на верхушку клана. У меня было, что сказать им и что предложить. Однако Настенька, как выяснилось, шла не в главную резиденцию клана, а на переговоры…
— В последнее время о происходящем в шахтах ходят нехорошие слухи, — Настасья вздохнула и вновь начала играться со своей заточкой. — Говорят, не все рабочие возвращаются после смены. А Макеевы никого к себе не допускают, проверки не разрешают. Меж тем добыча в их шахте резко повысилась почти вдвое. Без видимой причины.
— Может быть, нашли какую–то новую неразведанную жилу… — предположил Степан Григорьевич, осторожно прихлёбывая горячий чай.
— Вы же прекрасно знаете, что это совсем не так, — сухо произнесла Настасья. — Говорят, что тёмной ночью из шахты иногда долетают очень странные звуки, не поддающиеся описание. Очевидцы утверждают, что это как будто… — она несколько раз щёлкнула пальцами, словно подбирала слова. — Как будто сама земля стонет.
— И чего только народ не выдумает с перепугу, — заметил Степан Григорьевич. — Ну или с перепою.
— Ня! — Настасья недовольно тряхнула головой, зрачки в её глазах стали узким и острыми, словно ножи. — Мы с вами оба прекрасно знаем, что дело вовсе не в этом.
Купец ухмыльнулся в бороду и ничего не ответил.
Я осторожно переместился в новую тень — в тень от столика, чтобы быть ближе к обеим своим целям. Сейчас мне надо отточить самое главное — перемещение через мир Теней — потустороннее и очень жуткое измерение. Войти в него можно было через любую тень любого объекта. Мастер Смерть пользовался этим умение невероятно виртуозно. Я же… ну скажем так, я очень старался. Получалось сносно. Но не более.
Мои цели какое–то время молчали — кушали булочки да прихлёбывали чай. Город внизу жил своей жизнью — сновали прохожие, бегали дети с кошками и собаками, иногда проносились всадники. Иногда нога в ногу проходили патрули городской стражи. Долетали ароматы свежих фруктов и разнообразных кулинарных изделий.
Я вдруг понял, что у меня сейчас в животе тоже лягушки серенады запоют. Если срочно что–то не предпринять. И я предпринял…
— Хм… — Настасья озадаченно уставилась на опустевшую тарелку. — Мне казалось, там только что лежала последняя булочка…
— Да, и мне тоже, — купец задумчиво поскрёб бороду. — Видимо, мы так увлеклись, что сами не поняли, как её съели.
Они не заметили. Первое ассассинское достижение совершено — у целей незаметно спёрта вкусная булочка. Начало восхождения к вершинам власти положено.
Купец не врал — булочка и впрямь оказалась выше всяческих похвал. Респект его жене. Схомячил за один присест.
— Хм… и чай из самовара куда–то делся, — озадачено произнес купец, который хотел подлить себе из самовара ещё чайку, но лишь напрасно крутил ручку. — Я думал, осталось больше…
Да, остатки чая в самоваре через мир теней выдул тоже я. Ну а что, очень сильно пить хотел. Тело Мастера Смерть, переделанное и усовершенствованное в школе убийц, имело бешенный метаболизм. Жратву оно потребляло со страшной скоростью. Мне практически всегда постоянно хотелось есть и пить, сколько бы я не уговорил до того. Мне ещё предстояло привыкнуть к ощущениям постоянного голода и жажды.
— Ну так что? — спросила насытившаяся кошкодевочка. Она снова начала крутить между пальцами свой ножичек. Видимо, крепко прицепившаяся привычка.