Была и проблема. Шестнадцать человек из всей конницы Болотникова заболели оспой. Это немного, но крайне неприятно и приводило к тому, что воины смотрели друг на друга с опаской, любой прыщ или легкое недомогание и все… воин остается один, а вокруг его образуется метров пятьдесят свободного пространства. И таких воинов, только по подозрению, сразу же отправляли к лекарям. Иногда получалось так, что группы по пять-шесть человек, направляющиеся в русский лагерь к лекарям, натыкались на польские разъезды и не имели никаких шансов противостоять, погибая, или попадая в плен.
*…………*…………*
Янош Острожский молился. Каждый день он молится почти на каждой остановке при переходах, ну а вечером разбивает лоб о подносимый ксензом крест. Уныние — вот то, что старался молитвами заглушить командующий польско-литовскими войсками. Болезни, прямое дезертирство, как и скрытое, приобретало все больший размах. Скрытым дезертирством Янош Острожский называл то бездействие, в ходе которого шляхта из посполитого рушения, фактически отказывалась от исполнения службы.
Когда начались частые атаки больших отрядов русской и татарской конницы, шляхта решила за лучшее отдельно оборудовать свои стоянки телегами, выставляя их кругом в виде вагенбурга. И как управлять таким войском, когда все себе на уме, Янош не представлял. Разговоры со шляхетскими лидерами, как и с командиром посполитого рушения Яношем Заславским не принесли существенных изменений, лишь шляхта стала меньше нарушать правопорядок к лагере. Нет, его заверили, что в бою мы… всех… легко!
И несмотря, может, вопреки, всем сложностям, войско подошло к русским укреплениям. Первое желание, которое возникло у гетмана — обойти все эти холмы и ямы. Поскакали разъезды в разные стороны, что бы понять, где и как можно обойти урепления, но такую идею отмели. Ну нет тут бродов. А в тех чуть более узких местах, где можно было переправиться плотами, курсировали русские небольшие кораблики — струги и кочи, на борту которых были маленькие пущенки. Был другой вариант — идти далеко на юг, ли на север.
На севере русскими был захвачен город Чернобыль и его можно освободить. Но разве это та задача, которую войско должно решать? Нужна решительная победа над русскими и тогда и Чернобыль, и Киев с Черниговым, да и с Новогород-Северским, все территории быстро вернутся в Речь Посполитую. После победы откроются возможности для наступления в сторону Воронежа, Курска, Белгорода, при этом обходя засечную черту через малоросские земли.
В пол днях пути от Киева, Янош Острожский получил новые сведения. Не получится уйти на юг, кроме того, есть вероятность, что и назад, в Острог, не получится вернуться. Татарские орды грабят и крушат все, что находится в ста-двухсот верст на юго-запад от Киева.
— Ты, гетман, привел нас в ловушку! — кричал на Военном Совете Константин Вишневецкий, который сам сильно желал быть на месте Острожского.
— А не все ли мы совещались? Нужно было говорить тогда! И кто предлагал иное? — зло спросил Янош Острожский. — Мои решения неправильные? Где твои предложения, Вишневецкий?
Ситуация накалялась. Оба, далеко уже не молодых, человека спорили с таким азартом, какой присущ, скорее, молодости. Того и гляди последует вызов на поединок.
— Нужно было оставить московитов здесь на их ямах и сперва разбить татар. Это же надо быть таким не дальновидным, чтобы оставить в тылу татар! — сказал Вишневецкий и резко замолчал.
Константин вспомнил, что он, как раз-таки и был тем, кто ратовал за идею, что русских кочевников задержат южные крепости, потому не следует сильно на них отвлекаться. Увлекся магнат в своей критике.
— Только вперед и разбить русских! — решительно сказал Заславский, пользующийся большим авторитетом, пусть имеющий и не такую знатность, богатство и защиту рода, как, например, Острожский.
— Смерть московитам! — начали выкрикивать другие командиры, воодушевленные словами Заславского.
Кричали Любомирские, восклицали Потоцкие, Рафаил Лещинский потрясал извлеченной саблей. Казалось, полное воодушевление и решительность царила в сердцах гордой шляхты. Но это было не совсем так. Несмотря на некоторое численное превосходство в войсках, все понимали, скрывая это понимание за бравадой, что время у польско-литовского войска не осталось. Один решительный бой — вот единственное решение, что оставил своими действиями противник. Иначе можно получить еще и татарские орды на коммуникациях, да и удар с тыла. Итак, русские показали превосходство в легкой коннице, а с татарами… Только бой!