Политический аспект. Сагайдачный был избран рядовыми казаками «Гетманом обеих сторон Днепра и всего Войска Запорожского» еще в 1606 году. После еще подвинули, когда реестровых казаков стало больше и они переметнулись на сторону почитателей короля. И сейчас Петр Кононович видел «окно возможностей», когда казаки с ужасом ждут зимы.
Припасов-то не столь и много. Все в войнах, да походах, да в торговле с короной и магнатами. А теперь часть земель, с которых торговали и с казаками, была пограблена русскими казаками, часть продуктов берегут для будущей войны. С голоду, может и не помрут, есть и собственные посевы и свои крестьяне, но не так, чтобы сытно жить будут. Опять же, продукты взять можно только у русских.
— Отсидеться не получится! Из-за вас и не выйдет! — громогласно и, с не понять откуда взятым раздражением, сказал Ничипоренко
Казак протянул руку за спину, за пояс, от чего все в комнате напряглись и рефлекторно положили руки на пистолеты. Но казак вытянул, скрученный в трубочку, лист бумаги.
— Читай, атаман! — потребовал Микола.
Болотников, было дело, хотел одернуть наглеца за требовательный тон, но решил вначале посмотреть, что это за бумажку сует запорожец. По мере чтения брови Ивана Исаевича то хмурились, то улыбка появлялась, после Болотников вновь хмурился.
«И почему такое дело без меня сладили? Али я слово пред государем нарушил? Чего он нарушает сказанное мне?» — мысленно сокрушался Болотников.
Через пару минут наказной воевода взял себя в руки и с улыбкой обратился к запорожцам:
— Ну и что? Много казаков бегут с Сечи на Дон и в Сибирь?
— Много казаков плетьми получает. Того и гляди, что бунт учинят. Были и те, кого баторками [саблями] порубили за то, что языки свои развязали на старшин, — запорожцы не разделяли веселье Болотникова. — Сии прелестные письма…
— То не прелестные, то сущая правда и есть! — перебил Болотников своего визави [прелестные письма, как листовки, могли восприняться, как заведомо описанная неправда].
Микола Ничипоренко дал прочитать наказному воеводе листовки, в которые были призваны смущать умы в среде запорожских казаков. В бумаге было писано о том, что русский государь-император предлагает службу у него. При этом, делался напор на веру. Обращение началось: «Православные, братья во Христе». Уже подобное, как быть причастным к родству с государем, сильно стило именно казацким низам. Ну а то, что предлагалось стать реестровыми, получать жалование, пороховое довольствие, иметь возможность службы казенным оружием и конем с правом выкупить оное… И многое иное, столь сладостное для ушей казацких низов.
Дело в том, что на Запорожье, даже в большей степени, чем у донцов, имело место социальное расслоение. Да, элементы военной демократии были, но на Доне даже низовой казак мог сказать свое слово на Казацком Круге. Майдан же, Казацкая Рада, проходил при закрытых дверях, а казачеству сообщали только о результатах. Да, там были выбранные старшины, но почему-то получалось, что все старшины из старших, потомственных казаков, с немалым имуществом. Иные казаки и вовсе имеют имения и считают себя шляхтой, отделяясь от сечевых, истинных казаков. Тот же Богдан Зиновий Хмельницкий считался шляхтичем.
То, что было недоверие между реестровыми казаками и теми, которым не собираются платить, оказывалось привычным. Но к тому, что теперь разжигается конфликт между казацкими элитами и низами, запорожское руководство не было готово.
Казак, он же как? Он беглый крестьянин, спасающийся от крепостничества. Для многих именно казачество — спасение от закрепощения. Уже изданы три Статута Великого княжества Литовского, установлены сроки поимки беглых крестьян. Негде скрыться бывшему труженику села от панщины, число дней отработки которой все больше возрастает. Вот и бегут туда, откуда нет выдачи.
Да, были и иные причины, почему мужчины бежали на Сечь. Вот прошлась татарская саранча по селениям, убивая и уводя в рабство людей, остался в живых мужчина, он на Сечь, мстить, или хоть как прокормиться. Обеднел шляхтич настолько, что за плуг в пору становиться, так кто-то и станет землю пахать, а иной на Сечь, сабелькой помахать, но только, если православный, а таких было еще немало. Много путей было в казаки, разные там люди, думали по-разному. От того, либо порядок на крови, либо кровь в беспорядках. А тут прелестные письма, заражающие, и без того активных людей, бунтарским духом, или сеют зерна сомнения.