Но все же, голоса требующих русской крови, звучали громче, усиливаясь с каждым днем. И завлекая все больше брызгающих слюной депутатов.
— Что? — раздраженно, в своей манере, прохаживаясь взад-вперед, кричал Сигизмунд. — Чем помог папа? Они все равно требуют моего унижения. Как, впрочем, и вашего поражения. Почему этот русский самозванец не сдох? Нет, не это главный вопрос. Почему папа просит с ним не воевать? Неужели русские пообещали уничтожить Османскую империю? Это, по меньшей степени, глупо в своей нереальности.
Иезуит Петр Скарга спокойно выслушивал короля. Что тут скажешь? Папа ошибся. Еще два года назад была крайне актуальна коалиция стран против османов. Русской кровью собирались сильно залить крымские земли, с Валахией, как и Кавказ. Но последнее, вряд ли, ибо никто не верил в возможность русских на равных воевать с турками, тут хотя бы сильно не проиграть крымским татарам.
Время ушло. Габсбургам пока турецкое направление не интересно, даже при условии включения в коалицию и Персии. У цесарцев свои проблемы и дележ власти. Венеция? Да и они не особо стремятся, пытаются договариваться, ну или пиратствовать. Испании решить бы проблемы со все более нарастающим пиратством на торговых путях в Новую Испанию. Так что проект создания антитурецкой коалиции пока нереальный. Сдает папский престол, совершает слишком много ошибок и Ордену Иезуитов уже невозможно подтирать множество оплошностей Рима. А потому Петр Скарга решил, что нужно сконцентрироваться на том, чтобы Речь Посполитая оставалась в нужном векторе своего существования. А именно — в лоне католической церкви.
— Ваше Величество, я считаю, что в сложившихся обстоятельствах… — не успел закончить иезуит, как был перебит.
— А не мало ли ты уже насчитал? Войну с московитами ты насчитал? Проиграли, они оказались слишком подлы и зубасты. Убийство самозванца ты насчитал? Почему он не только жив, но и укрепил свой престол? Уже и сын есть. А так будет еще какой продолжатель династии, — Сигизмунд нашел на кого сваливать свои же политические промахи.
Войну хотел именно польский король, это он возжелал заполучить огромные просторы русской земли, чтобы те стали коронной вотчиной. С этих земель Сигизмунд хотел оплачивать свое увеличенное войско, иметь своих депутатов на Сейме, дополнительный доход, как и дополнительных воинов из русских. Не вышло.
— Говори! — потребовал король, хватаясь за виски.
Головная боль стала постоянной спутницей короля в последнее время сплошных потрясений.
— Ваш голос, мой король, не должен быть не услышан. За то, чтобы быть войне, магнатерии, выставьте условия! — Скарга посмотрел на короля, но тот был весь во внимании, устал фонтанировать эмоциями. — Требуйте наследного права для Владислава! Ну и увеличения коронных денег. Кварцяное войско увеличить. После войны, конечно, но обязательно. Ну и закрепление веры истинной… униатства так же для ортодоксов.
Наступила пауза, в ходе которой Сигизмунд обдумывал услышанное. Ему придется идти на уступки, вплоть до полного поражения. Если же он без боя сдастся Сейму, хоть на каких условиях, все посчитают, что не нужно плодить сложности и согласие на любые требования шляхты в дальнейшем не заставит себя ждать.
— Ты… — король посмотрел на иезуита с пониманием. — Ты…
— Да, я считаю, что будет поражение. Войну с ортодоксами не предотвратить. После поражения власть короля, Вашего Величества, может стать сильнее, если не поддаваться эмоциям и правильно все сделать. Не лезьте в командование, Ваше Величество! Поставьте командовать Жолкевского, Сапегу, еще кого из ярых крикунов. И пусть, конечно, магнаты тратят свое серебро. Оставьте те скудные остатки казны, что у вас есть, на после, — иезуит продолжал озвучивать то, что не хотел слышать Сигизмунд.
Это бесчестно, вот так, бросать в горнило войны своих подданных. Бесчестно, но в ином случае не то, что сын Владислав окажется без власти, он, Сигизмунд, сам лишиться трона. И есть же поводы и кроме политики, чтобы упрекнуть короля. Вон, взять жену-родственницу. Может же подняться и этот вопрос.
— А как с Сапегой поступить? О нем идут грязные слухи, — Сигизмунд и сам не заметил, как в очередной раз только и спрашивает иезуита.
Сколько король себе зарекался не делать исключительно так, как того хочет Орден Иезуитов, все равно не выходит из-под влияния этих ревнителей католичества.