Это могло бы стать отличной возможностью для Клауса осуществить задуманное ранее и сбежать, однако сейчас он прозябал в сомнениях.
– Паф? – поинтересовался у склонившего голову в раздумьях великана маленький комочек пушистой радости, не понятно как преодолевший расстояние от укрытия до него и оставшийся полностью незамеченным с такими-то аляповатыми лапами.
– Паф… – то ли обратился к ней, то ли просто передразнил мечник, снова протягивая руку, чтобы всё-таки осуществить своё навязчивое желание, но взгляд квопл внезапно привлекла потёртая, но всё ещё изящная бархатная треуголка, лежавшая посреди обвалившегося после урагана «Элизабет» мусора, и она пошлёпала к ней, вновь оставив любителя маленьких пушистых зверюшек с носом.
Паф ловко, как настоящий скалолаз, вскарабкалась на вершину горы хлама, на которой её поджидала приковавшая внимание вещица, завороженно полюбовалась пёстрым павлиньем пёрышком, притороченным к одному из уголков, и даже попробовала его на вкус, – вот настолько оно приглянулось маленькой авантюристке, – а затем нахлобучила треуголку на нежно-персиковую макушку. Вот только торчащие кверху длинные ушки тут же сбросили её обратно. Квопл насупилась и решительно повторила недавнее действие, но, как и в тот раз, попытка не возымела результата. Как, впрочем, и несколько последующих.
– Глупыха, – хохотнул умилённый Клаус, – иди сюда, я тебе помогу.
Сердитая Паф схватила раздражающий головной убор, пыхтя, протопала до великана и с недовольным видом всучила его в лопатообразные руки. Клаус снова не удержался от беззлобного смешка, после чего с наслаждением несколько раз пригладил назад непокорные ушки, так и норовящие вернуться в исходное положение, и быстренько накрыл их шляпой.
– Ну вот и готово, – с улыбкой сообщил он ставшей ещё забавнее зверушке.
Загоревшиеся глазки Паф начали судорожно обегать кладовку в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве зеркала, и на её удачу где-то на границе между весело резвившимся с танцующими в воздухе пылинками светом и молчаливым сумрачным царством блеснул начищенный бок списанной в утиль кастрюли. От едва сдерживаемого азарта она буквально бросилась к ней, и уже через секунду, как и любая другая девочка, с обожанием крутилась вокруг своего отражения, воображая себе невесть что.
– Добро пожаловать на корабль, капитан Паф! – подыграл пушистой озорнице великан, отвешивая манерный поклон.
– Паааф, – глубокомысленно выдала она, устремляя прищурено-серьёзный взгляд в направлении окошка, за которым свободно плескалось сине-зелёное море. Затянувшись воображаемой трубкой, квопл с еле слышимым звуком выпустила в воздух несколько таких же колец, после чего встала в позу, рассекла лапой воздух в том направлении и отдала свой первый приказ: – Паф! Паф, паф!
– Уже совсем скоро, – со смехом согласился с ней примерно понявший сказанное мечник. – Совсем скоро…
Весь последующий остаток дня они так и провели: играли в пиратов, временами отвлекаясь на еду, приносимую дежурным матросом, да на прятки всё от тех же матросов, особенно юных, которые своими глазами хотели посмотреть на самого страшного, после «Весёлого» Роджера, пирата и потому толпились вокруг лестницы, прожигая в нём взглядами дырки. В один из таких разов Клаус не выдержал и припугнул их неистовым рывком, от которого плаксиво заверещали чрезмерно натянувшиеся цепи. Эффект превзошёл все ожидания: зрители в безотчётном ужасе рванули на палубу как тараканы, пихая друг друга локтями и спотыкаясь о каждую ступеньку. Салаги, что с них ещё взять. Но благодаря этому обстоятельству никто более не решался снова спускаться в трюм к опасному преступнику, возлагая всю заботу о нём целиком и полностью на плечи леди Элизабет, которая, к слову, тоже так и не навестила его больше. Она пришла только на следующий день, и по состоянию её припухших от горьких солёных слёз глаз можно было легко догадаться почему.
– Ты пойдёшь со мной к Эди, и мы вместе проясним все недоразумения! – с порога заявила она, полыхая просто неимоверной решимостью.
– Лиз, – великан, как и в первый раз, выдержал паузу, осторожно прощупывая границы допустимого. Дозорница чуть заметно неодобрительно дёрнула идеально ровным носиком, но смолчала, – не горячись. Если ты так поступишь, тебя просто убьют, как ненужного свидетеля.