Дойдя наконец до обнесённого ажурными перилами помоста, на котором красовался тот самый рабочий стол, – так пафосно и так по-капитански, – Клаус быстренько перешагнул через ступеньку и прошёл до занавески, отмечая про себя, что стоящая на столе клетка, предназначенная для почтового голубя, пустует, следовательно, беспечная дозорница уже давно отправила официальный запрос в клан десяток, в связи с чем и оставила окна открытыми, дожидаясь вестей от своего пернатого гонца. Великан неодобрительно покачал головой и тихонько вошёл в покои Элизабет.
Девушка неподвижно лежала на широкой двухместной кровати, занимающей две трети пространства всей каюты, и выглядела настолько умиротворённой, что Клаус невольно забеспокоился, а не опоздал ли он часом, но подойдя ближе и внимательно всмотревшись в очертания хрупкого девичьего тела, укрытого лёгким пододеяльником, успокоился при виде размеренно вздымающейся груди и сопровождающего этот процесс негромкого сопения. Великан развернулся и уже было собирался покинуть капитанскую каюту, чтобы дождаться появления убийцы, хорошенько так пристукнуть его по кучерявой балде да вышвырнуть за борт, как вдруг, то ли из-за того, что это было сделано неосмотрительно резко, отчего цепи на ногах звонко брякнули друг о друга, разбивая безмятежное спокойствие каюты, то ли из-за того, что госпоже Фортуне наскучило сопровождать пирата, и она отправилась на поиски нового счастливчика, заслуживающего горячее прикосновение её удачливых губ на собственной щеке, глаза Элизабет распахнулись, и она со скрипом села в кровати и повернула голову на непрошеного гостя.
– Дьявол… – одними губами чертыхнулся Клаус, смотря как проясняется взгляд небесных глаз, как разрастаются от страха зрачки, как приоткрываются алые губы, готовясь сорваться в истеричный крик с просьбой о помощи. Всё-таки не имеет значения, являешься ли ты могущественным криолисом или же бравым капитаном дозорников, в тот момент, когда к тебе в спальню посреди ночи врывается оголённый по пояс здоровый детина, уязвлённая женская натура возьмёт вверх над всяким самообладанием.
В один прыжок великан оказался на кровати, после чего повалил девушку на шёлковые простыни, нависнув сверху, и зажал ей рот грубой мозолистой ладонью. Дозорница попыталась воспользоваться Силой, но лёгшая на грудь цепь тотчас поглотила её ещё в зародыше и мало того – начала неумолимо опустошать внутренние резервы. Осознав в какой ситуации она оказалась, Элизабет задрожала всем телом, замычала, затрясла головой, а из прикованных беззвучной мольбой к Клаусу глаз по щекам покатились первые слёзы.
– Лиз, послушай меня, очень внимательно, – мечник старался говорить крайне спокойно и убедительно. – Я клянусь, что не причиню тебе никакого вреда и всё объясню, если ты не станешь поднимать шума. Хорошо?
Убедительный тон сработал, и девушка самую малость расслабилась и слабо кивнула.
– Точно? – на всякий случай перестраховался Клаус, не решаясь убирать руку.
Брови Элизабет сердито съехали к переносице, как будто и не она только что обливалась слезами, а в ладонь демонслеера ударили недовольные вибрации. Великан еле заметно скривил губы: о её сумасбродной переменчивости характера можно было слагать легенды. Как и пообещал, он слез с девушки, которая незамедлительно отвесила ему звонкую оплеуху, после чего спешно прикрылась пододеяльником и отползла практически к самой спинке кровати, чуть ли не с ногами забираясь на подушки.
– У тебя есть ровно десять секунд, – задыхаясь от волнения, с угрозой предупредила она.
– Хорошо, хорошо, – проворчал пират, почесывая красный отпечаток ладони на щеке. – На твоём корабле есть крыса, которая работает на твоего кузена. Это тот белобрысый, который позвал тебя вчера. Сегодня ночью он намеревается избавиться от тебя, а я заглянул сюда лишь затем, чтобы убедиться, что не опоздал. Кто же знал, что ты проснёшься.