– А часть с отплытием?
– А что с ней не так? Как только выучишься тому, зачем приплыл, так мы и отплывём.
Великан с кривой усмешкой проницательно посмотрел на ничего не выражающую Элизабет и мысленно похвалил её, потому что если сейчас она эмоционально сдерживалась, то делала это столь искусно, что позавидовал бы любой учёный лицедей. Однако же не стоило забывать и об упёртости девушки, которая также не ведала границ, а посему сказанные ею слова могли подразумевать и то, что именно так всё и случиться, вне зависимости от разговоров и обстоятельств. Об этом Клаус тайно поведал и Чисе во время спуска шлюпки на воду, как только они встали на якорь.
– Возможно тебе даже придётся применить силу, – уже перемахнув через фальшборт, добавил он, осторожно ставя ноги на ступени штормтрапа.
– Я предполагала такой исход, – серьёзно молвила наёмница, – но задание есть задание. С наступлением рассвета мы уплывём с тобой или без.
Клаус удовлетворённо кивнул в ответ, наученными движениями спустился вниз и спрыгнул в покачивающуюся на волнах поодаль шлюпку. Крепко взявшись за красные вёсла, он резво погрёб к родным берегам, терзаемый самыми противоречивыми чувствами, порождёнными воспалённым беспокойством, волнительным ожиданием встречи и подсознательным нежеланием высаживаться на берег вовсе. В сердце до сих пор горели незаживающие шрамы, оставленные сложными взаимоотношениями с семьёй и трагичной смертью матери. Все эти думы обернулись тяжелым грудным вздохом, едва весла уткнулись в песчаное дно, и великан ступил одной ногой на осыпающуюся под подошвой ботинка сушу.
Казалось бы, с его побега прошла целая декада лет, а здесь совершенно ничего не изменилось. Всё те же три извилистых тропы встречали Клауса, отлично знавшего, куда ведёт каждая из них. Первые две, что шли почти бок о бок, разделяемые рядком толстоствольных вековых деревьев, ближе к середине закольцовывались в причудливо ровный и удивительно отчётливый круг, лишённый всяческой растительности, словно первая плешка на голове уже немолодого мужчины. В былые времена он служил тренировочным полигоном, который щедро одаривал начинающего мечника россыпью лиловых синяков, противно завывающих ссадин и болезненных порезов от пустышек. От него вдоль всей окружности прорастала целая прорва узеньких тропинок, ведущих практически в любой уголок острова. Та же, что находилась на почтительном отдалении от остальных и уходила глубоко в колючие дебри, огибала почти весь остров и оканчивалась с обратной стороны, в нескольких метрах от неприметного – настолько, что его можно было считать секретным – прохода в небольшой грот, в котором тогда ещё просто долговязый мальчишка со слезами на глазах прятался от сурового, вечно недовольного им отца и ядовитых насмешек старших брата и сестры. Вспышка застарелой злобы, подмываемой искажёнными фантомами детских переживаний, вынудила великана крепко стиснуть зубы и до хруста сжать кулаки, чтобы пересилить себя и всё же сделать шаг в направлении дома.
Выйдя к тренировочному полю, Клаус понял, что заблуждался насчёт отсутствия каких-либо перемен – оно перетерпело просто колоссальные изменения. И далеко не в самую лучшую сторону. Небольшая плешка превратилась в солидную залысину, причём явно не по собственной воле, если ориентироваться на километры поваленных деревьев, испещрённых грубыми глубокими полосами, оставленными не иначе как демонслейвами. Вообще ими была усеяна вся округа, которая теперь больше напоминала пашню, щедро залитую лужами запёкшейся чёрной крови. Чудовищные последствия чудовищного боя, почти заставившие Клауса поверить в неизбежную кончину живущих здесь, если бы не широкая борозда, которая непрерывно ползла по тропинке, ведущей непосредственно к дому. Казалось, будто она была оставлена человеком, сумевшим одержать победу, но тяжесть уплаченной за это цены не позволила ему шествовать домой с гордо поднятой головой да торжествующей улыбкой победителя на устах, и всё, что оставалось – скорбно сгорбиться и жалко волочить за собой отяжелевшее оружие. Такое предположение вполне походило на правду, однако курящийся в воздухе шлейф скверны, неотрывно следующий за бороздой, не мог не вызывать определённых сомнений, и мечник принял решение убедиться во всем лично.
Быстро передвигая ногами в направлении дома, Клаус отметил, что с каждым шагом скверна становилась плотнее и отчего-то казалась до боли знакомой, словно он уже сталкивался с её обладателем в прошлом. Но это было невозможно: все демоны, повстречавшиеся на пути, были тотчас умерщвлены его же рукой. Все, кроме одного – Тёмного Владыки. Но именно за этим великан, собственно, и прибыл на остров. Затем, чтобы подготовиться к финальной схватке с демоном и докончить начатое, потому что и у него, как у демонслеера, тоже имелась некая гордость. Гордость и желание встретить её вновь… Но сейчас не об этом. Скверну повелителя мечник узнал бы среди тысячи, и это даже близко не она. Но тогда кто? Бесы? – Исключено. Эти бестолковые создания просто не способны оставить столь явный след. Генералы? – Возможно, однако всё ещё маловероятно. Лейтенанты? – Вот они точно могли. Вот только Клаусу ранее не доводилось сталкиваться с демонами этого класса. Да даже в той же цитадели не попался ни один из них. Правда, тогда Владыка скорее всего просто забавлялся с ними, позволив добраться до своих покоев. Хотя стоп, один прецедент всё же был. Причём именно здесь, много лет назад. В тот злополучный день, когда умерла…