В начавшем оседать облаке он увидел два катающихся по полу силуэта. Один из них точно принадлежал змею, что было понятно по хвосту, обившемуся кольцом на талии второго силуэта. Но кто он, этот второй? И где мама? Клаус осмотрел спальню в её поисках, но матери нигде не было. Ответ напрашивался сам собой, но казался невероятно фантастичным, чтобы можно было вот так запросто в него поверить. Ведь не может же лежачая слабая женщина столь ожесточённо сражаться с высокоранговым демоном, да и мальчик никогда не замечал за ней склонности к рычанию. Однако сами слова, произнесённые перед началом этой потасовки, несомненно принадлежали ей… Да что же здесь происходит?!
– Мама? – неуверенно окликнул он вырвавшейся из змеиных объятий силуэт, который теперь наседал сверху и разрывал когтями наручи защищавшегося демона. Тот застыл с поднятой рукой и медленно обернулся через плечо. Змей воспользовался этой заминкой, выскользнул и стремительно отполз к выходу, прошипев напоследок, что они ещё вернуться, а Клаус осел на пол, охваченный страхом при виде претерпевшей жуткие изменения внешности матери.
Если раньше мама просто напоминала озорную рыжебокую лисицу, что характером, что местами внешне, – тот самый лисий взгляд достался Клаусу, да и всем прочим детям именно от неё, также некоторые пряди волос обладали характерным оттенком, – то сейчас она превратилась в самую настоящую лисицу, а вернее демоническую лису. Лицо и тело частично покрылись густым мехом, в районе щёк прорастали длинные чёрные усики, глаза из человечьих превратились в натуральные лисьи, из головы по бокам проросли звериные уши, а за спиной извивалось множество хвостов, точь-в-точь как у пришедших ранее демонов. Помимо этого, вокруг неё, словно вторая кожа, курилось тёмно-синее, кажущееся живым, пламя.
Демоница сделала один нетвёрдый шаг навстречу к сыну и замерла, ожидая его реакции, но скованный оторопью Клаус только и мог, что смотреть на неё выпученными глазами и с широко раскрытым ртом. Она сделала ещё несколько шагов, и в голове мальчика вдруг зазвучала неслышимая доселе песнь, сперва неясная, но настойчиво взывающая к нему, однако чем ближе подходила мама, тем понятнее становился призыв, который заключался в невероятной жажде крови. Он не принадлежал самому Клаусу, но шёл из самых глубин его естества, естества демоноубийцы, побуждая исполнить свой долг и убить демонское отродье. Время снова замедлило свой ход. Песнь превратилась в шёпот сотен голосов, твердящих одно и то же слово: «Убей». Их не заглушал даже бешеный стук сердца, неистово пульсирующий где-то в висках. Получалось скорее наоборот – он будто подстёгивал совершить последний рывок, из таких, которые совершает на последнем издыхании бегун при виде финишной черты, и тело отреагировало. Мальчик изогнул шею и спину колесом – и из него медленно выплыла тёмная рукоять. Демонслейв!
Всё моментально встало на свои места. Это он взывал к Клаусу. Впервые за долгое время безуспешных попыток извлечь его. Но сейчас, когда в погоне за исполнением своего самого заветного желания и последующим признании себя отцом и остальными оставалось только сомкнуть ладонь на рукоятке, выдернуть демонслейв из тела и пронзить им сердце демоницы, робко тянущей к мальчику когтистую руку, он пришёл в ужас. Детская любящая душа забилась в истерике от одной только мысли причинить боль маме, но шёпот в голове перерос в нестерпимый крик, причём настолько, что Клаус закрыл глаза и сам отчаянно закричал, мысленно отрекаясь от собственного орудия и вместе с этим проклиная его всем сердцем. Видя страдания сына, лисица дрогнула и замерла, понуро шевельнув пальцами в паре сантиметров от его лица.
– Клаус… сынок… – демонизированным голосом, в котором не слышалось ничего кроме разъедающей душу горечи, проговорила она, не решаясь ни отвести руку, ни прикоснуться к ребёнку. – Я… не хотела…
Страшный звук, с которым лезвие пробивает плоть, разрезает сухожилия, скребёт по костям и выходит наружу с обратной стороны, пробился сквозь хрипящий крик Клауса и заставил его замолкнуть, открыть глаза и посмотреть перед собой. В тот же миг лицо окропили горячие капли крови, вылетевшие вместе с единичным кашлем из окровавленного рта матери, из груди которой торчал демонслейв, а за её спиной стоял отец с исказившимся от боевого транса, свирепым лицом…