– Перестань, это на тебя не похоже, – сухо заметил Клаус, отстранив от себя переключившуюся на тихие всхлипывания девушку.
– Но я же… ведь я чуть не… – Ульрика стыдливо отвела взгляд вниз, против воли наткнулась им на уже побелевшие под воздействием регенерации рваные клочки шрамов на братской груди, ужаснулась, всхлипнула и стремительно нырнула лицом в сведённые ладони, начав по новой вымаливать прощение.
Великан начал закипать. Слишком много постылых воспоминаний оживил остров за короткое время, чтобы воскресший внутри мальчик смог поверить в крокодиловы слёзы сидящей напротив сестры, которая умела лихо притворяться там, где это было необходимо, а в перерывах с садисткой улыбкой на лице вдали от посторонних глаз ломала маленькие детские пальчики, прикрываясь изучением регенеративных возможностей тел демонслееров. И ведь прекрасно знала, что эти самые возможности, к которым также можно отнести и увеличенный болевой порог, развиваются и крепнут соразмерно с возрастом, но всё равно продолжала причинять младшему брату страшные страдания. Да чёрта с два он поверит такой как она!
Воспоминания наседали, давили, жонглировали правдой как хотели, напрочь перечёркивая все те немногие, но действительно хорошие моменты последних трёх лет жизни на острове, и в конце концов слились в один сплошной поток грязной шипящей злобы, степенно заполоняющей разум и сердце Клауса. Медленно утопая в нём, он даже на секунду пожалел, что не расправился с ней в обличии демона, но тут же внутренне содрогнулся от данной мысли, потому как, даже несмотря на всё пережитое, никогда не желал ничьей смерти, уповая на безоговорочную незыблемость родственных связей. Таково было его видение мира, и благодаря ему же Клаус успешно взял себя в руки, а затем привёл в чувства и Ульрику, прибегнув к старому как мир, проверенному временем лекарству против истерик, а именно к отрезвляющей пощёчине.
– Ты не виновата в том, что случилось, – уверенным тоном твёрдо внушил он ошарашенной сестре, взирающей на него глазами, полными застывших слёз и неподдельного изумления.
Ульрика ещё с минуту потрясённо смотрела на брата, после чего вздохнула полной грудью так, будто только что сбросила камень с души, смахнула рукой остатки слёз, слабо улыбнулась и коротко кивнула, сопроводив кивок одиночным глухим угуканьем.
– Спасибо. Я уж было решила, что ты снова возненавидишь меня…
– Перестань, – Клаус пренебрежительно махнул рукой. – И это после всего, что между нами было.
Ульрика потупила взгляд. Видно и об этом она тоже сожалела.
– Прости… Если бы я могла вернуть время назад, я бы обязательно всё исправила…
– Проехали. А где… – великан завертел головой в поисках своей напарницы, о появлении которой вспомнил буквально только что. – Паф?
– Паф? – Ульрика изогнула бровь, но быстро сообразила о ком идёт речь, скосила глаза вниз к своим ногам и весело хихикнула. – Ты не исправим. Постоянно выдумываешь им всякие глупые клички.
– И ничего не глупые, – проследив за направлением взгляда сестры, проворчал великан, бережно беря в руки дремавшую рядом с её босыми пятками квопл, и тихо добавил: – Просто практичные.