– Что происходит, Клаус? – спросила Ульрика, устало откинувшись на кровать, пока тот запирал входную дверь на щеколду. – Почему ты врёшь своей команде о том, что не умеешь извлекать демонслейв?
– Потому что я и не умею, – ответил великан, устраиваясь в кресле напротив.
– Но я же видела рукоять.
– Она появилась против воли. Дважды.
Ульрика резко выпрямилась. С присущим её характеру недоверием, граничащим с жаждой познаний, она внимательно всмотрелась в лицо мечника.
– Такого быть не должно, – наконец сказала она, но затем грузно вздохнула и добавила: – Хотя, не мне этого говорить. Особенно после того, что ты видел. До сих пор не понимаю, что произошло, и как тот колобок вернул всё в норму.
– Паф – загадка даже для меня, – согласно хмыкнул Клаус. – Но вот насчёт тебя… нет, скорее всех нас, детей Габриэль Ришар, у меня есть более чем достоверное объяснение. Сам Владыка поделился им со мной.
Ульрика облокотилась руками на колени и сосредоточенно свела ладони на уровне подбородка:
– Рассказывай, – оживлённо повелела она, и Клаус рассказал. Рассказал об совершенных демонслеерах и обстоятельствах их рождения, поведанных повелителем демонов. Также поведал о собственном предположении, кем на самом деле являлась Габриэль и даже объяснил на примере своих запутанных отношений с Морганной, почему отец ничего не заподозрил с самого начала. Ещё выдвинул теорию о том, что совершенные демонслееры не умирают от избытка скверны, а просто начинают обращаться в демонов, и они с сестрой – прямое тому подтверждение. Неразгаданным оставался лишь феномен с его демонслейвом, который по какой-то причине настойчиво требовал родственной крови.
Ульрика слушала брата очень вдумчиво, не перебивала и не задавала вопросов, потому что в этом не было никакой надобности. С того самого момента как на остров напали, она только и делала, что усиленно, но пыталась сложить в голове один большой запутанный пазл, который смог бы внятно объяснить всё случившееся. Так девушка надеялась удержать затухающий разум в узде, пока захваченное демонической сущностью – как это выяснилось буквально только что – тело бесцельно слонялось по округе и крушило всё на своём пути. Однако все её попытки были безуспешны, и пазл всё никак не желал складываться за элементарным отсутствием всех необходимых на то деталей. И лишь слова Клауса, подкреплённые безумными на первый взгляд теориями, помогли окончательно завершить эту картину, заполнив собой пустующие ячейки. Да вот только правда, к которой она так усердно стремилась, оказалась невыносимо горькой и мучительной, что не могло не отразиться на лице солёным проливным дождём.
– Ульрика? – Клаус с беспокойством уставился на рыдающую одними глазами сестру.
– Прости… – она смежила веки и изобразила ладонью жест, означающий не беспокойся. – Но я в порядке, правда. Просто позволь мне побыть одной.
Великан, выучивший на зубок все женские повадки в процессе своего становления мужиком, незамедлительно встал и без лишних слов покорно покинул каюту. Более того он не беспокоил её с расспросами – которые несомненно преумножились после данного инцидента – вплоть до следующего дня, пока они зачем-то вновь не отправились на остров вдвоём, причём по её же инициативе.
Затянувшееся возвращение домой. Заключительная часть: мрачные семейные тайны и скорое прощание.
– Мне нужно кое-что тебе рассказать, – невесело промолвила Ульрика, бредя чуть впереди Клауса по одной из тропинок к развалинам дома, и хоть великан не мог видеть выражение её лица, он точно знал, что оно в точности соответствует тону, с которым это было сказано. Она с самого утра была молчаливой и выглядела если не печальной, то как минимум подавленной, однако Клаус продолжал терпеливо дожидаться, пока сестра сама заговорит с ним. И вот наконец это случилось.
– Это как-то связано с нашим вчерашним разговором?
– Да. Сначала я не хотела говорить тебе всей правды, потому что и сама не была уверена в том, что видела, но после твоих слов все сомнения развеялись, и сейчас я с уверенностью могу сказать, кто напал на нас… – Ульрика сделала небольшую паузу, видимо собиралась с мыслями, а по спине мечника пробежал холодок в предчувствии дурных новостей. – Это была наша мама…