– Но я же ещё не переоделась, – возразила Ульрика.
– Переоделась? – удивлённо переспросил Клаус. – Я думал, ты привела меня сюда, чтобы поговорить.
– Нет, ну и это, конечно, тоже. Но не расхаживать же мне в этих лохмотьях до самого Тинкертауна. Что подумают другие люди, если даже твой попугай посчитал меня, мягко говоря, легкодоступной особой?
Клаус досадливо цыкнул языком.
– Только не вздумай хоть как-то ему навредить, – очень серьёзно предупредил он сестру, смотря прямиком в её чёрные глаза.
– И зачем мне это? – растерявшись, спросила она, но мгновением спустя сообразила, и её лицо заметно погрустнело. – Послушай, Клаус, я понимаю, что между нами много чего было, и да, я признаю, что часто поступала просто ужасно, но всё это уже в прошлом. Я изменилась, честно. Неужели ты до сих пор не веришь мне?
– Не то чтобы не верю, – отчасти виновато произнёс великан, проникнувшись искренним раскаянием в голосе сестры, – просто вчера меня несколько насторожило твоё поведение в отношении Фила.
– Но я ведь не сделала ему ничего плохого! Просто увидела кое-что занятное и…
– …Скалила зубы, как полоумная маньячка, – закончил за неё великан и для наглядности даже изобразил.
Ульрика ненамеренно чуть удивлённо склонила голову к плечу, а потом вдруг весело расхохоталась своим приятным бархатным голосом.
– Врун, я так не делаю, – отсмеявшись, укоризненно сказала она и шутливо толкнула Клауса в плечо, окончательно подтвердив его предположение.
– Именно так и делаешь, – хмыкнул за компанию мечник, хотя на самом деле не видел в этой болезненной для себя теме ничего смешного. Но раз Ульрика столь сильно желает, чтобы он поверил в то, что она действительно изменилась в лучшую сторону, и сам изменил своё отношение к ней, то так тому и быть. Больше никаких припоминаний застарелых обид, осуждающих взглядов сквозь призму прошлого и прочего. Настоящий мужик должен быть выше этого. Пора бы уже вновь начинать соответствовать избранному жизненному стилю, а то путешествие с одной притворщицей, одержимой пиратской романтикой, и другой горделивой малявкой, помешанной на чувстве долга и справедливости, совсем стесали его внутренний кремень, превратив в какого-то ранимого тюфяка. – И что же такого ты увидела в мальчонке?
– Не то чтобы увидела… Скорее инстинктивно почувствовала в нём нечто странное, но при этом такое знакомое. Не знаю, как объяснить это словами, но по ощущениям это похоже на… так стоп, – Ульрика осеклась, засомневавшись в правильности своего решения выдать чужую тайну. – А он вам об этом что-нибудь говорил?
– Нет.
– Тогда и я не стану больше ничего говорить. Пусть сам расскажет об этом, когда посчитает нужным. Не стоит портить отношения с ним ещё сильнее, ведь в конце концов нам ещё предстоит вместе путешествовать долгое время.
– Хм, и вправду изменилась. Стала такой взрослой и рассудительной, – беззлобно подшутил над ней великан.
– Ой да ну тебя, – девушка в притворно обиженной манере махнула на него рукой. – Пойдём уже до дома… ну, то и есть, до его развалин, – добавила она и незамедлительно двинулась дальше по тропинке, изящно покачивая подтянутыми бёдрами. И чтобы не глазеть на них из-за вышеупомянутой причины, Клаус нагнал сестру и весь дальнейший путь шёл подле её правого плеча, время от времени перекидываясь с ней пустяковыми фразами.
– Ульрика, – громко окликнул пытливо выискивающий что-то в окрестностях разрушенной оружейной мечник сестру, копошившуюся в обломках своего гардероба, – а куда подевались все пустышки?
– Их забрал дед, – бросила в ответ девушка, с осторожностью – чтобы не порвать – извлекая из-под завала свои любимые штаны из плотной ткани с причудливой вышивкой в виде змееподобного дракона на передней стороне левого бедра и утончённым кожаным поясом, продетым между шлёвками на талии, которые относительно недавно среди прочего получила в подарок от капитана одного торгового судна. Оно долгое время спасалось бегством от следовавшего по пятам мелкого корабля демонов, пока тот не настиг его вблизи острова. Ульрика тогда оказалась неподалёку и, заметив с берега потасовку, решила вмешаться, в одиночку потопив демонический корабль, за что и была щедро вознаграждена. И вот с тех самых пор почти не вылазила из них, снимая только во время грязной работы или тренировок. – Готово, – довольно проворковала она себе под нос, полюбовно отряхивая штанины от пыли.