Он переглянулся со служителем, сидевшем по правую руку от него, и тихо добавил:
- На самом деле речь шла о крови человеческого существа, не рождённого на этой земле, но прикоснувшегося к ней всем телом.
Я сдавленно охнула, вспомнив, как валялась под кустом. Больше никогда не буду пить, не буду даже смотреть на алкоголь!
- Значит, мы бессильны что-либо изменить,- подытожил служитель в тёмно-синей одежде.- Судьба непреложна.
- Не в этом случае.
Головы присутствующих повернулись в сторону возразившего – старика, такого древнего, что, не удивилась бы, если он лично слышал предсмертные слова из уст гудзи Кэзухиро.
- Мне довелось повидать многое,- прогнусавил он дребезжащим голосом.- Заклятия ослабляют – ни один демон, каким бы могучим ни был, не может стряхнуть их, точно пыль с одежды. Тем более, если речь идёт о заклятии такой мощи. Сейчас ёкай ещё уязвим. Нужно время, чтобы он восстановился. Её кровь,- он ткнул в меня корявым пальцем,- даёт ему силу. Закопайте источник, и родник пересохнет. Если она умрёт, власть заклятия будет восстановлена.
Взгляды присутствующих устремились ко мне, а я, лишившись дара речи, смотрела на них.
- Мы не можем так поступить,- нарушил тишину служитель в тёмно-синей одежде.- Вы не следуете учению Будды, но ведь и для вас всякая жизнь священна. А это дитя – невинно.
- Жизнь – священна, это верно,- согласился гудзи.- Подумай, сколько их будет загублено, если чудовище не вернуть во власть заклятия, Кэцу-сама.
- Люди погибают от клыков и когтей чудовищ каждый день,- прозвенел взволнованный голос Тэкэхиро.- Но мы, призванные защищать жизнь, не можем осквернить себя пролитием невинной крови!
Ещё ни разу я не испытывала к кому-либо такой горячей благодарности, как в тот момент к этому едва знакомому парню. На мгновение наши взгляды встретились, и я беззвучно прошептала:
- Спасибо…
Но вот, будто кто-то невидимый взмахнул дирижёрской палочкой, и все заговорили одновременно. От спёртого воздуха у меня начала кружиться голова, боль от ран на спине постепенно становилась невыносимой. Гомон галдевших, точно на восточном базаре, монахов сливался в неразборчивый шум. Так хотелось прилечь, закрыть глаза и открыть их на футоне в теперь казавшемся таким родным рёкане… И вдруг меня осенило.
- Тории…- мой голос затерялся в гвалте, никто даже не глянул в мою сторону.
И тогда я набрала в лёгкие побольше воздуха и выкрикнула:
- Тории! Я ведь пришла через них!
Гвалт начал стихать, головы – поворачиваться ко мне.
- Если вернусь домой, то исчезну из этой реальности, как если бы умерла. Источник будет засыпан, и ваш ёкай упокоится с миром.
Секунда тянулась за секундой, они молча смотрели на меня – большинство враждебно, некоторые с недоверием. В глазах Тэкэхиро зажглась надежда.
- Сенсей,- обратился он к старику.- Это и есть решение, которое мы ищем! Если она вернётся в свой мир…
- …и это не подействует, мы упустим единственную возможность одолеть чудовище,- возразил тот.
- Я согласен с молодым гон-неги,- вставил монах-буддист.- Спасение невинной жизни стоит подобного риска.
- Даже если рисковать придётся благополучием деревни, в которой ты увидел свет, Кэцу-сама?- вмешался служитель по правую руку от старика-гудзи.- Жизнями твоих родных и друзей?
Во мне закипал гнев. По какому праву эта горстка полоумных решает жить мне или умереть? И за что? За проступок, последствия которого не могла представить и в бреду? Подхватив лежавшую на подносе бутылку с остатками воды, которую эти дикари вытащили из моей сумочки, я запустила ею в стену, прорвав дыру – стена оказалась из бумаги. Гомон тотчас смолк. Все, включая Тэкэхиро, уставились на меня, если не со страхом, то с настороженностью. А я яростно поднялась на ноги. Но припадок лишил меня последних сил, перед глазами всё плыло.
- Вы заслужили наказание этой вашей Вселенной… Вы чудовища… а не этот… ёкай…
Обморок будто хлопнул меня по голове. Я ещё успела подумать, что падать на циновку будет жёстко, прохрипела "дьявол" и провалилась в небытие…