- Что-то случилось?
- Нет,- коротко ответил он.
В лунном свете его лицо казалось более нечеловеческим, чем обычно, и… просто потусторонне красивым.
- Следы кайдзю исчезли,- скосив глаза на небо, я выдала первое, что пришло в голову.
- Возвращайся ко сну.
Я мысленно усмехнулась своей недавней шпильке – "очаровать" Дэйки и его господина с помощью белил и румян. Не знаю, как с лисом, но в эту статую сама Афродита не смогла бы вдохнуть эмоции.[7]
- Может, это не важно…- я с трудом заставила себя не отвести глаза под его взглядом.- Там, возле холма… у меня было чувство, что за нами наблюдают. Тебя тоже что-то насторожило? Поэтому мы пришли сюда?
Несколько секунд, показавшихся мне вечностью, он задумчиво смотрел на меня, потом отвернулся и невозмутимо произнёс:
- Здесь тебе ничто не угрожает.
- Дэйки догадался, что я – из другой реальности,- зачем-то поделилась я.- Если догадается и об остальном… знай, что это не от меня.
Глаза цвета мрака снова остановились на мне, равнодушно – он просто давал понять, что принял информацию к сведению. Разговор явно начинал его утомлять.
- И ещё у меня… просьба,- торопливо проговорила я.- Мне бы хотелось наведаться в деревню. Нужны несколько вещей, которые Дэйки вряд ли сможет…
- Хорошо. Он будет тебя сопровождать.
- Спасибо,- завернувшись в шкуру плотнее, я отступила в тень.- Спокойной ночи, Иошинори-сама.
Вернувшись на циновку, укуталась в шкуру с головой. Теперь ночной воздух казался пронизывающим. Странно, что синсёку, наложивший заклинание на ёкая, обратил его в камень, а не в лёд, это бы подошло демону больше. Хотя… с чего его холодность так меня задевает? Что с того, если величавый Иошинори-сама лишний раз и не глянет в мою сторону? Главное, чтобы он выполнил обещание и вернул меня к ториям, когда придёт время. С каким же удовольствием мы с Цумуги перемоем кости и ему, и Дэйки за бокалом вина, когда наконец окажусь в моём мире! А после буду вспоминать обо всём, как о нелепом сне – не более.
[1] Кайдзю (японск.) – "странный зверь", "монстр".
[2] Эмма Дай-О – Великий царь Эмма, в яп. мифологии бог-властитель и судья мёртвых, правит дзигоку – преисподней.
[3] Бива – японский струнный щипковый музыкальный инструмент, похожий на лютню.
[4] Бэндзайтэн – богиня в синтоизме, почитается, как божество воды, вдохновительница красноречия, покровительница муз. Входит в семёрку богов счастья и является среди них единственным женским божеством.
[5] Ситифукудзин (японск.) – семь богов счастья. Поклонение этим божествам вошло в традицию среди японского купечества и горожан в период Муромати (1333-1568).
[6] Рё – золотая монета высшего номинала в период Сэнгоку (середина XV – начало XVII в.).
[7] По др. гр. легенде, скульптор Пигмалион создал прекрасную статую и влюбился в неё. Афродита, сжалившись над ним, оживила статую, и новоиспечённая девушка стала женой скульптора.
Глава 8
Я пробиралась к ториям сквозь густой, похожий на вату туман. Ноги вязли в воде – точь-в-точь, как в озере, где меня едва не сожрал водяной змей. До слуха доносился странный тонкий визг. Что-то пронеслось рядом с лицом, я отмахнулась и поранилась об осоку. А потом лист осоки резанул меня по другой руке и по шее. Я охнула от боли и… проснулась. Рывком села на циновке и вскрикнула от неожиданности, увидев рядом лицо ёкая. Он тут же выпрямился, сжимая в ладони небольшого отчаянно извивавшегося зверька. В предрассветных сумерках я рассмотрела оскаленную фыркающую мордочку и дёргающиеся лапки, заканчивающиеся похожими на серпы когтями.
- Чт-то это?..
- Камаитати[1],- Дэйки выглянул из-за плеча своего господина.- Для чего я тащил тебе эти шкуры, если не укрываешься ими, Момо? Неудивительно, что запах твоего тела привлекает подобных тварей.
Я покосилась на скомканную шкуру – видимо, во сне мне стало жарко, и я её откинула. Ёкай сжал пальцы, зверёк задёргался сильнее, из маленькой пасти вырвались шипение, хрип… и, вскочив на ноги, я не помня себя вцепилась в руку демона.
- Что ты делаешь? Ты же его задушишь! Отпусти, отпусти!