- Ещё увидимся, мой возлюбленный!- процедила она, и острые когти тигра полоснули пустоту – Шайори исчезла.
Порыв ветра. Тишина. Спокойствие… Точно во сне, я обвела взглядом место бойни, с трудом поднявшегося на ноги Дэйки, тихо выдохнула, когда на плечо шлёпнулся Камикадзе, и вскинула голову. В свете луны возвышавшийся надо мной зверь казался галлюцинацией.
- Иошинори… сама?..- выдавила я.
Он вдруг покачнулся и рухнул к моим ногам. Кровь, струившаяся из многочисленных ран, сливалась с тёмными полосами на его шкуре. Камикадзе, пискнув, взвился в воздух. А я, сделав над собой усилие, осторожно коснулась морды зверя, которая была больше, чем всё моё тело… Его веки дрогнули, и до меня донёсся хриплый вздох. Уже увереннее я пригладила взлохмаченную шерсть, сначала одной ладонью, потом обеими. Его тело слабо дёрнулось, я было отшатнулась, но голова зверя чуть заметно наклонилась в мою сторону. Когтистая лапа шевельнулась и придвинулась ближе, образовав вокруг меня кольцо. И я разревелась. Прижалась лбом к мохнатой щеке и, всхлипывая, прошептала:
- Иошинори-сама…
Уткнувшись лицом в густую шерсть, не видела, как гигантское тело уменьшается в размерах. И только, почувствовав обвившиеся вокруг тела руки, поняла: ёкай принял свой обычный облик. Я зажмурилась, глотая слёзы, уверенная, что он немедленно меня отстранит. Но секунда проходила за секундой, а кольцо объятий вокруг меня не распадалось, и я всё же разжала веки, неуверенно подняла на него глаза… Ещё ни разу его лицо не оказывалось так близко к моему, исцарапанное, окровавленное, но такое красивое… Глаза, снова ставшие темнее ночи, не отрывались от моих.
- Ты не пострадала?
Не знаю, чего я ожидала. Ведь передо мной был всё тот же Иошинори-сама – хладнокровный, никогда не теряющий самообладания ёкай, для которого я навсегда останусь "всего лишь человеком". Но этот вопрос, такой рациональный и отрезвляющий, отозвался во мне глухой болью. Опустив глаза, я чуть слышно выдохнула:
- Нет…
Наверное, нужно было спросить, насколько пострадал он, поблагодарить, что защитил меня, сказать, как рада, что он жив… но я смогла только уткнуться лбом в его грудь, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться опять. Странным образом, он так меня и не отстранил. Легко провёл ладонью по волосам и прошептал:
- Хорошо…
Словно из другой реальности до меня донеслось фырканье Камикадзе и тихое кряхтенье Дэйки. Наверное бы не пережила, погибни хотя бы один из них. Но в тот момент больше всего хотелось, чтобы на усыпанном останками монстров берегу озера были только Иошинори-сама и я…
[1] Урасима Таро – герой яп. легенды о молодом рыбаке, побывавшем во дворце повелителя морей. В подводном мире прошло лишь несколько часов, но в мире людей – 700 лет. Когда ничего не подозревающий У. Т. вернулся в родную деревню, никто его уже не помнил. От дочери подводного властелина рыбак получил шкатулку, которую ни в коем случае не должен был открывать, оказавшись в мире людей. Но, потрясённый всем пережитым, он всё же открыл её и в тот же миг состарился и обратился в прах.
[2] Химэ – суффикс доббавляется, чтобы подчеркнуть благородное происхождение девушки или ее высокое положение. Лексическое значение "принцесса, дочь солнца".
[3] Тэнгу – яп. букв. "небесная собака", мифическое существо имеющее облик мужчины огромного роста с красным лицом, длинным носом и с крыльями. Т. наделены огромной силой и птлично владеют любым видом оружия.
[4] О́ни – в яп. мифологии огромные злобные демоны с красной, голубой или чёрной кожей, живущие в Дзигоку, японском аду. Обычно изображаются клыкастыми, с рогами и шкурами тигра вокруг бёдер.
Глава 17
Камикадзе ткнулся носом мне в щёку, щекотнул кожу шершавым язычком, и я, улыбнувшись, открыла глаза.
- Доброе утро, малыш.
Фыркнув, он требовательно потоптался по моей груди, и я рассмеялась.
- Проголодался?
Хотела подхватить его на руки, но зверёк не был расположен к ласкам. Взмыв в воздух, описал вокруг меня круг и шлёпнулся на плечо.
- Ладно, ладно. Сначала завтрак, нежности – потом,- согласилась я, поднимаясь на ноги.
Мои вещи, включая еду для камаитати, были аккуратно разложены по каменным выступам вокруг импровизированной "постели" из шкур. Небольшая пещера была выделена исключительно для Камикадзе и меня. Задрав голову, я посмотрела на расселину в "потолке", сквозь которую в пещеру просачивался рассеянный сероватый свет. Пожалуй, ещё утро, хотя, может, уже и день… Здесь, во владениях Тецуо, трудно определить время суток. Солнца как такового не бывает вовсе. Предрассветные сумерки плавно переходят в вечерние, а потом наступает ночь. Правда, можно любоваться луной – когда она видна. В ночь, когда мы появились у барьера, отделяющего вотчину кузнеца от остального мира, луна ещё была. Но это произошло несколько ночей назад – не знаю, сколько именно. Большую их часть провалялась на шкурах с сотрясением мозга, симптомы которого проявились, едва Иошинори-сама выпустил меня из объятий. Видимо, прежде их "заглушал" выброс адреналина. Но мои повреждения были смехотворными по сравнению с ранами ёкая и Дэйки. Добрый кузнец не только приютил нас, но и заботился обо всех троих. Готовил еду, к которой поначалу никто не притрагивался, перевязывал раны, приносил воду… Когда смогла держаться на ногах без того, чтобы меня выворачивало наизнанку, я настояла на том, чтобы ему помогать. Помощь заключалась главным образом в приготовлении пищи – в моём мире ненавидела это занятие, а здесь даже пыхтела, старательно помешивая похлёбку в котелке – и в проведывании "пациентов". Правда, первое же "проведывание" – Дэйки выбило меня из колеи. Таким я лиса ещё не видела – неподвижно застывшим на циновке, на теле нет живого места… Заметив меня, он слабо зашевелился.