— Раз, два, три четыре, — янтарь был уже в ладони Людвига, — где-то ребенок падает с лестницы на асфальт. Но кто-то оставил внизу старый толстый матрас…
Я сидел чуть в стороне и слушал. У меня и сомнений не возникло, что где-то сейчас сворачивают с пути ураганы, а корабли счастливо минуют отмели. Ребята смеялись, передавали по кругу янтарь, и ласковое балтийское солнце касалось лучами их плеч, оставляя бронзовый налет загара. Каждое действие отнимало у игроков силы, они не сразу приходили в себя, но эти усилия приносили им явное удовольствие. «Вот она, счастливая случайность!» — слышалось каждые две-три минуты. Подойди к ним, сядь в круг. Возьми солнечный сгусток окаменевшей смолы. Почему ты не сделаешь этого?
— Моя очередь! — азартно выкрикнул Жека, — Раз, два, три, четыре… где-то… на одной планете каждый день миллион человек умирает от рака…
Да, я мог бы присоединиться к ним. Волоски на моих запястьях поднялись, словно от холода. Еще не знаю, как — смог бы принять участие в этой странной игре, останавливая ураганы и спасая детей. Но тогда мне уже не будет пути назад.
— Жека, постой, то бардзо трудно… — Магда взяла его за плечо, но мальчишка вырвался. Глаза его сверкнули недобрым огнем:
— Отзынь, Ма!
— Послушай, не дури, парень, — нахмурился под очками Витя, — это тебе не по зубам.
— Не лезьте! Я сам выбираю случайность, это мой выбор, только мой.
Людвиг вскочил на ноги:
— Dummkopf, это опасно для тебя самого, подумай хоть минуту!
Мальчишка с непостижимой ловкостью прокатился между вытянутых рук к морю, и стоя по щиколотку в воде, крикнул:
— Миллион человек — каждый день умирает! Но — в один прекрасный день приключилась счастливая случайность!
Уже мы все были на ногах. Жека, растрепанный и мокрый, походил сейчас на взъерошенного волчонка; по красным щекам побежали влажные дорожки. Он же все это время носил в себе камень, мелькнуло у меня: что-то переключилось, возможно, просто кончились силы, и теперь ничто не удерживает его боль внутри.
— У него же истерика, — сказал я.
— Истерика? — Людвиг был белее извести.
— Он себя не контролирует! Не давайте ему ничего делать!
— Женя, посмотри на меня. Ты не справишься один, — пророкотал Витя, медленно надвигаясь на него. В цинковой пустоте над нами, оглушительно всплакивая, метались чайки, — Женя, даже у всего Лесного городка не хватит сил остановить болезнь на планете.
— Отвалите от меня! Раз-два-три-четыре! В один прекрасный день все раковые клетки сами заболели! — истошно крикнул Жека прямо в небо, — заболели и сдохли! Все, сразу! Ну, счастливая случайность!!
Вдруг словно электрический разряд пронзил его тело. Я прыгнул вперед, повалил мальчика в накатившую на берег волну. Соленая вода ударила в лицо, и я закашлялся. Людвиг и Витя подхватили Жеку за руки и ноги, рывком подняли.
— Янтарь! Янтарь у него отберите, — плакала Магда.
Жека бился в конвульсиях. Глаза закатились. Мы вчетвером, отталкивая друг друга, пытались разжать его ладонь — тщетно.
— Женя, слышишь меня? Возвращайся! — Витя схватил мальчика за голову, он походил на сумасшедшего, очки улетели в воду, — Возвращайся сейчас! Прямо сейчас — это твой единственный шанс!
Мальчик не ответил. Его тело выгнулось дугой, мокрый песок взлетал фонтанами.
— Женька, возвращайся домой немедленно! — прокричал Витя бедняге в ухо.
И вдруг все кончилось.
С минуту я пытался нащупать пульс в холодной тонкой руке. Сделать искусственное дыхание или массаж сердца никто не пробовал, мы все каким-то образом знали: кончено.
Все так же светило ласковое вечернее солнце, все также мерно накатывали на берег волны. Мы стояли вокруг остывающего худенького тела, тяжело дыша, не зная, что сказать друг другу в оправдание.
6. Прощанье
К вечеру запрохладело, над лугом легла невесомая пенка тумана. Горбатые призраки гор на горизонте едва угадывались в мареновой дымке, словно на рисунке средневекового китайского живописца. Я долго стоял у крыльца деревянного домика на окраине городка, в задумчивости глядя на затихающий к ночи лес. Наконец холод заставил меня толкнуть тяжелую дубовую дверь и войти.
В комнате было тихо и пусто, пахло струганным деревом. Я щелкнул выключателем — под потолком зажглась электрическая лампочка на шнурке. Жека, умытый и переодетый в чистое, лежал на длинном столе в середине комнаты. Соломенные волосы рассыпались по исцарапанным доскам. Тонкие руки вытянуты вдоль тела — все еще сжатые в кулаки. Бесшумно я подошел к нему и взял за руку. Холодная посиневшая кожа. Темные лунки изгрызенных ногтей. Не без труда я разжал жекин кулак, и кусочек янтаря упал в мою ладонь.