«Просто какой-то сукин тормоз, мать его!» – отметил его третий учитель на обсуждении специального курса для студентов-тупиц. Имя Баскервилля в этом списке, так сказать, занимало одно из почетных мест. Молодой Баскервилль, вечно кривящийся от песчинок, которые морской ветер сует ему в техасские глаза, как счет за бесплатный солярий. С ручонками, судорожно сжимающими брошюрки «Тренинг борьбы с кошмаром» на 20 баксов, выхаренные конторой у Джо Вейдера. (Интересно, думал Баскервилль, а эти борцы с кошмаром – они похожи на пожарников? они что, правда с кошмаром борются? или, наоборот, его создают? Последнее – явно баскервилльский план-максимум). Даже тогда вынашивал замысел романа «Армия детей», для чего и посещал лекции, где его учили писать. «Вы далеко пойдете, Баскервилль, – брякнул секретарь приемной комиссии, а восхитительные результаты творческого конкурса лежали перед ним непроверенные. – Теперь – марш в бухгалтерию». «Доктор, я тут пишу толстый роман. Он будет называться „Армия детей“!» (Интересно, почему это мне кажется, что цветного доктора с его смуглой рукой, прикрывающей красную редиску, зовут Памела Хэнсфорд Джонсон? Почему?) Флоренс Грин – маленькая жирная бабенка восьмидесяти одного года. Со старушечьими синюшными ногами и кучей зеленых денег. Нефтяные залежи глубоко в земле. Слава тому, кто наполнил вас продуктом «Тексако». Продукт «Тексако» разбивает мне сердце. Продукт «Тексако» исключительно едок. Флоренс, которая не всегда была маленькой жирной бабенкой, однажды совершила вояж со своим супругом, мистером Грином, на «Графе Цеппелине». В шикарном салоне, вспоминает она, имелся шикарный рояль. Не обошлось и без шикарного пианиста, Мага Мандрагора. Правда, он не был расположен побегать пальчиками. С гелием тогда были проблемы. Тамошнее правительство отказывалось продавать его хозяевам «Графа». Название моей второй книги непременно будет «Водород после Лейкхёрста». Сначала мы полвечера слушали занимательную историю о проблемах с ванной: «Я вызвала слесаря – ну, чтобы посмотрел. А он мне говорит: надо менять, и обойдется вам это в 225 долларов. Не нужно мне новой, говорю, я просто хочу, чтобы вы эту починили…» Может, предложить ей раздобыть ванну из чистого гелия? Я ведь не подхалимничаю? Она ведь думает о себе? «…А он мне говорит, что ванна старая и запчастей к ней теперь и не сыщешь…» Теперь она неряшливо спит во главе стола, если не считать ее таинственного заявления за супом (Хочу по заграницам!), и притом ничего о себе не рассказав… Диаметр Земли по нулевому меридиану составляет 7899,99 миль, тогда как по экватору – 7926,68. Запомните и запишите. Ничуточки не сомневаюсь, что цветной чурек передо мною – доктор. Дух эскулапа, сознание собственной необходимости так и витают вокруг него. Он встревает в разговор с таким видом: мол, сделайте меня Госсекретарем, и тогда увидите. «Я вам одно скажу, там чертовски много китайцев». До уссачки уверенная в собственной мудрости Флоренс. С одной почкой. Я – с двумя, плюс камни. Баскервилля забросал камнями педсовет Школы Знаменитых Писателей после первого же Баскервиллева семинара. Обвинен в формализме. А Флоренс-то – помешана на докторах. Почему я не соврал ей с самого начала? Представился бы видным клиницистом, убыло бы меня? Зато смог бы сказать, что деньги нужны для важного научного проекта (использование радиоактивных изотопов для лечения рептилий). С возможным применением в исследованиях раковых метастаз в желудке (аппендикс – вылитое земноводное). Оттяпал бы целую кучу бабок безо всякого труда. Рак пугает Флоренс. Они бы просто сыпались с неба, как радиоактивные осадки в Нью-Мексико. А я… Молодой даровитый подхалим. Сижу, почеркиваю левой рученькой в журнальчике… по-моему, это уже было? Да? И вы меня поняли? А имя ей точно не Кэтлин. Джоан Грэм еще куда ни шло. Когда нас представляли, она спросила: «О! Вы уроженец Далласа, мистер Баскервилль?» Нет, Джоан, крошка… Я коренной бенгазиец. Прислан сюда ООН, дабы ввинтить твою восхитительную жопку в сыру земельку… Не сказал, конечно. А было бы четко, ей-богу… Потом она спросила Баскервилля, чем он занимается. Американский качок и поэт? (другими словами, силач и умница, каких еще земля не носила). «Оно движется», – воскликнул Мандрагор, указывая на рояль. И хотя никто не заметил медленного скольжения, все согласились. Вот она, волшебная сила личности. (Флоренс говорит, что рояль в салоне был незыблем, как Гибралтар.)