ЛАКУНА, ЗАПОЛНЕННАЯ СОМНЕНИЯМИ И ПОДОЗРЕНИЯМИ
Но тут внутрь ворвались пилоты Джордж и Сэм с поистине хорошими вестями. Они узнали о болезни Дэна по радио, как они сказали, и, преисполнившись заботой, прилетели прямо в больницу, где узнали, что Дэну промыли желудок, и все стало хорошо. Дэну полегчало и он отдыхает, сказали Джордж и Сэм, и примерно через неделю сможет вернуться домой.
О Питер! довольным макаром воскликнула Алисон, наше суровое испытание завершилось. Она самозабвенно поцеловала меня, а Джордж и Сэм пожали руки друг другу и Эндрю, Падле и Шибздику, которые только что вернулись из больницы. Чтобы отпраздновать, мы решили все вместе слетать в Лондон и Рим на реактивном «Виконте», который я купил за неразглашаемую сумму и на котором Сэм, по его собственным уверениям, умел летать очень хорошо.
Золотой дождь
Поскольку нужны были деньги, Питерсон откликнулся на объявление, в котором говорилось: «Мы вам заплатим за выступление на телевидении, если ваши убеждения достаточно глубоки, а личный опыт отдает чем-то необычайным». Он набрал номер, и ему велели явиться в кабинет 1551 Грейбар-билдинга по Лексингтон-авеню. Так он и сделал и, проведя двадцать минут с мисс Древ, спросившей, подвергался ли он когда-нибудь анализу, был допущен до программы под названием «Кто я?».
– В чем вы располагаете глубокими убеждениями? – спросила мисс Древ.
– В искусстве, – ответил Питерсон, – в жизни, в деньгах.
– Например?
– Я убежден, – сказал Питерсон, – что обучаемость мышей можно снизить или повысить, регулируя количество серотонина у них в мозгу. Я убежден, что у шизофреников выше встречаемость необычных отпечатков пальцев, включая линии, образующие почти замкнутые круги. Я убежден, что сновидец смотрит во сне сон, двигая глазами.
– Как интересно! – воскликнула мисс Древ.
– Все это есть во «Всемирном альманахе», – ответил Питерсон.
– Я вижу, вы скульптор, – сказала мисс Древ. – Это чудесно.
– Какова природа программы? – спросил Питерсон. – Я никогда ее не смотрел.
– Позвольте мне ответить на ваш вопрос другим вопросом, – сказала мисс Древ. – Мистер Питерсон, вы абсурдны?
Ее гигантские губы были измазаны сияющим белым кремом.
– Прошу прощения?
– Я имею в виду, – убедительно продолжала мисс Древ, – расцениваете ли вы свое существование как дармовое? Ощущаете ли вы себя de trop[16]? Присутствует ли тошнота?
– У меня увеличена печень, – предположил Питерсон.
– Это превосходно! – воскликнула мисс Древ. – Это очень хорошее начало! «Кто я?» пытается, мистер Питерсон, обнаружить, кто люди есть на самом деле. Люди сегодня, по нашим ощущениям, прячутся в себе, отчужденные, упавшие духом, они живут в муках, отчаянии и неверии. Зачем нас бросили сюда и покинули? Вот вопрос, на который мы стараемся ответить, мистер Питерсон. Человек стоит в одиночестве посреди стертого анонимного пейзажа, боясь и трепеща, его тошнит до смерти. Бог мертв. Повсюду сплошное ничто. Ужас. Разобщенность. Конечность. «Кто я?» подходит к этим проблемам коренным, радикальным образом.
– По телевидению?
– Нас интересуют основы, мистер Питерсон. Мы не шутки шутим.
– Понимаю, – сказал Питерсон, не забывая о сумме гонорара.
– А теперь я хочу знать вот что, мистер Питерсон: вас интересует абсурд?
– Мисс Древ, – сказал он, – сказать вам по правде, я не знаю. Я не уверен, что убежден в этом.
– О мистер Питерсон! – воскликнула шокированная мисс Древ. – Не говорите так! Вы будете…
– Наказан? – предположил Питерсон.
– Вас абсурд, может, и не интересует, – твердо сказала она, – зато вы очень интересуете абсурд.
– У меня много проблем, если это вам поможет, – сказал Питерсон.
– Для вас проблематично существование, – с облегчением произнесла мисс Древ. – Гонорар – двести долларов.
– Меня покажут по телевизору, – сказал Питерсон своему галеристу.
– Вот стыдоба, – отозвался Жан-Клод. – Избежать никак нельзя?
– Неизбежно, – сказал Питерсон, – если я хочу есть.
– Сколько? – спросил Жан-Клод, и Питерсон ответил:
– Двести.
Он оглядел галерею – не выставлены ли хоть какие-то его работы.
– Смехотворная компенсация, учитывая дурную славу. Ты будешь под своим именем?
– А ты случайно…
– Никто не покупает, – сказал Жан-Клод. – Дело, без сомнения, в погоде. Люди мыслят в категориях… как ты называешь эти штуки? – ХристоПосудин. В которых можно плавать. Ты не обдумаешь еще раз то, о чем я с тобой уже говорил?