Слова, словно яд, капают с моего языка, разрушая всё на своём пути. Я притворяюсь, будто мне всё равно, хотя внутри моё сердце разрывается на части. Я ненавижу себя за то, что говорю эти слова. Он не заслуживает моих лживых отговорок, но у меня нет другого выбора. Я трусиха и не могу сказать ему правду. Если я это сделаю, он захочет быть частью моей жизни, а я умру, если с ним что-то случится из-за меня.
— Я тебе не верю. Я знаю, что у нас было, и такое невозможно подделать, — он называет меня лгуньей, а его руки поднимаются всё выше. Он опасно близко к моей заднице, всего одно движение, и его пальцы окажутся там, где моё предательское тело жаждет их больше всего. Я надеюсь, что дрожу только внутри, и он не чувствует, как сильно я хочу его.
— Ты должен. Я больше не хотела тебя, — лгу я, даже когда каждая моё молекула кричит, чтобы он прикоснулся ко мне, чтобы любил меня.
Боль на мгновение вспыхивает в его глазах, прежде чем быстро сменяется чем-то более тёмным. Я сглатываю и хватаюсь за его широкие плечи, когда он начинает поднимать моё платье. Он больше не утруждается медленной соблазнительной игрой, которую начал, собирая материал платья у моих бёдер. Тонкий кусок ткани — всё, что отделяет его от того, чтобы увидеть, как сильно он на меня влияет. Я должна остановить его, прежде чем он пробьет всю мою защиту и узнает правду, но я застываю под его тёмным взглядом.
Он отводит взгляд от моего, в то время как его рука перемещается от моей задницы к передней части тела. Я прикусываю губу, когда его обжигающий взгляд пожирает быстро намокающую ткань. Когда его большой палец касается моей киски, я вонзаю когти в кожу его куртки, пытаясь удержаться от движения.
— Хм, — он хмыкает. — Похоже, эта пизда рассказывает мне совершенно другую историю, — говорит он, проводя большим пальцем по пульсирующему клитору. Я резко втягиваю воздух сквозь зубы, пытаясь отстраниться, но его другая рука снова крепко хватает меня за задницу, удерживая на месте.
Мои глаза расширяются, когда он снова поднимает на меня взгляд. Его палец продолжает нежно теребить меня, сводя меня с ума.
— Ты можешь не говорить мне правду, но твоё тело никогда не умело лгать. Я знаю, что ты всё ещё хочешь меня, малышка, — говорит он, и его улыбка темнеет, когда он раскрывает мой секрет. Я открываю рот, чтобы выдать ещё одну ложь, но он прерывает меня. — Ничего, если не хочешь говорить мне правду сегодня, Тейт. Просто знай, я всё равно её узнаю, — угрожает он мрачно.
Я пытаюсь ещё раз защититься, но он сильнее надавливает большим пальцем на клитор, заставляя меня вскрикнуть, прежде чем я быстро зажимаю рот, слишком напуганная, чтобы стонать от удовольствия и доказывать ему, насколько он прав. Я толкаю его плечи, пытаясь добраться под толстую кожаную куртку. Мне нужно почувствовать его тепло, даже если оно проходит через тонкую рубашку.
— Вот и умница. А теперь будь хорошей девочкой и заткнись, чтобы я смог заново познакомиться с той частью твоего тела, которая скучала по мне, — насмехается он, стягивая тонкое подобие трусиков с моих бедер.
Сквозь пелену желания прорывается гнев, и я впиваюсь ногтями в его тело. Его резкий вдох от боли, которую я ему причиняю, заводит меня так же, как и его прикосновения. Он не будет носить мой след долго,но мысль о том, что он там будет, не менее волнующая.
Это то, что мы с Ли умеем лучше всего. Мы сражаемся и трахаемся. Оба кайфуем от боли так же, как и от удовольствия. Если для того, чтобы получить оргазм, мне нужно немного боли, то я совершенно не против. Мне насрать на чужое мнение. Это моё единственное тело, и чёрт возьми, будь я проклята, я не позволю другим диктовать, как мне наслаждаться им.
Лиам не предупреждает меня, прежде чем отвести руку назад и резко шлёпнуть меня по голой ягодице. Я запрокидываю голову, позволяя боли проникнуть в мои кости. Даа. Я могу сколько угодно лгать, но отрицать то, что мне это нравится, невозможно.
Я чувствую, как возбуждение стекает по моим бёдрам. Можно было бы сказать, что это из-за того, что я не позволяла никому прикасаться ко мне последние три года, но кого я пытаюсь обмануть? Это не имеет никакого отношения к моему воздержанию, а полностью связано с Лиамом.
— Раздвинь, — его хриплый приказ раздаётся в тишине комнаты. И хотя я поспешно подчиняюсь, для него этого недостаточно. Он грубо сжимает моё бедро, заставляя меня открыть доступ. Я кусаю губу до металлического привкуса крови. Жар от его грубых действий смешивается с возбуждением внутри, создавая взрывную смесь.
Он не спрашивает разрешения и не бывает нежен, когда его пальцы скользят по моим влажным складочкам, прежде чем резго и глубоко погрузиться внутрь. Я ахаю от внезапного вторжения и ещё сильнее вонзаю ногти в его плечи.
— Эта жадная маленькая пизда так сжимает мои пальцы, словно приветствует меня дома, — стонет он, вынимая их только затем, чтобы снова резко вогнать. Я стону, пытаясь отсрочить быстро приближающийся оргазм. Я уже несколько лет не испытывала удовольствия, которое не дарила себе сама, и знаю, что всё может закончиться слишком быстро.
— Скажи мне, что ты этого хочешь, — приказывает он, его глаза, тёмные, как какао, сверкают яростью. — Скажи мне, что ты жаждала этого каждую гребаную минуту с тех пор, как ушла.
Я отвожу глаза от его сурового взгляда, стараясь сосредоточиться на чём угодно, только не на нём. Если я буду смотреть на него слишком долго, ему не нужно будет слышать слова, чтобы получить ответ. Но он не собирается отпускать меня с крючка, убирая пальцы, прежде чем сильно ударить костяшками пальцев по моему клитору и ущипнуть его. Я вскрикиваю от боли, царапая его руки, пытаясь оторвать их от пульсирующего бугорка. Он крепко держит меня, и я вынуждена снова посмотреть ему в глаза.
— Скажи, что эта киска плакала по мне и только по мне всё это время. Что она рыдает по моему члену каждую ночь. Хочет, чтобы её грубо раздвинули и трахнули как наказание за то, что она ушла, — рычит он, не отпуская измученной плоти.