Не то чтобы мотоклубу нужны деньги, Оуэн просто хочет снова повысить свою значимость, кто контролирует контракт. Наша охранная фирма входит в тройку лучших в этом регионе. Если кому-то в Новом Орлеане или его окрестностях нужны любые услуги, от сопровождения до охраны, как в этом случае, мы берём эту задачу на себя.
Хотя некоторые из наших дел можно считать незаконными, мы внедрили давнее правило: «Не спрашивай, и мы не скажем». В конце концов, мотоклубу всё равно, что мы охраняем. Если наше путешествие подразумевает защиту вашего «ценного» груза, который, как оказывается, незаконен, лучше оставаться в блаженном неведении.
Говард трясётся так сильно, что едва удерживает телефон в руках.
— Сколько? — почти кричит он. Я почти уверен, что он вот-вот обмочится. — Сколько тебе нужно? П-Пять, десять тысяч? — Этот мелкий трус меня забавляет. Удивительно, что он ещё не потерял сознание.
— Десяти будет вполне достаточно, — говорит Оуэн, толкая тяжелый чемодан в маленькие руки Говарда и поворачиваясь к нему спиной. Только тогда он улыбается нам. — Рад был вести дела с тобой, Говард, — добавляет он. Но Говард уже успел обойти машину и забаррикадироваться внутри, прежде чем Оуэн заканчивает фразу. Как только машина начинает сдавать назад, мы все хихикаем и направляемся к своим байкам.
— Таннер, как нога? — спрашивает Оуэн, садясь на кожаное сиденье своего серебристого кастомного мотоцикла.
— Уже минут десять как перестал её чувствовать, сэр, — Таннер отдаёт салют, нарочито театрально, и Хейден смеётся рядом с ним. Я качаю головой, садясь на изношенное кожаное сиденье своего металлического фиолетового Harley-Davidson. Надеюсь, Таннер никогда не потеряет этот свой дерзкий характер.
Я наблюдаю, как он хромает к своему байку. Блестящий старый Honda Rebel, от которого он так жаждет избавиться. Мы посадили его на этот байк, когда он только присоединился к мотоклубу. Это хороший мотоцикл для новичков, пока они не наберут достаточно километров за плечами. Его новый байк должен прибыть завтра утром, и я никогда не видел его таким взволнованным .
— Ли, твоя сестра сегодня дома? — спрашивает Оуэн, натягивая маску обратно на лицо. Я уже давно выучил расписание Софи наизусть, так что, если она не взяла дополнительную смену в больнице, сегодня она должна быть дома. Я киваю.
Оуэн кивает в ответ и заводит свой мотоцикл. Рёв двигателя под ним побуждает меня сделать то же самое. Как только мой зверь оживает, я выезжаю из старого заброшенного здания, и спустя короткое время я оказываюсь на шоссе. Обычно я предупреждаю её, прежде чем появляться у неё на пороге с окровавленным братом, но в этот раз нет. Ничего страшного. Софи любит сюрпризы.
Софи стоит, уперев руки в бока, нос сморщен в отвращении, а между бровями залегли глубокие морщины от хмурого взгляда.
— Ты же знаешь, как я ненавижу сюрпризы, Ли. А что, если бы у меня были гости? — спрашивает она, преграждая вход в дом.
Её короткие тёмные кудрявые волосы блестят в полуденном солнце, подчёркивая оливковый оттенок кожи и выразительные тёмно-карие глаза. Её взгляд остаётся прикованным ко мне, даже когда Таннер начинает говорить.
— Пожалуйста, Соф, — фальшиво кашляет он, заставляя меня закрыть глаза от раздражения. — Я тут истекаю кровью, — он указывает на свою ногу, которая едва кровоточит. На самом деле, пуля лишь слегка задела его, и ему нужно всего несколько швов. Дом Софи находится ближе, чем здание клуба. Мы могли бы отвезти его в местное отделение скорой помощи, но тогда рисковали бы нарваться на вопросы. Не так просто войти в скорую с огнестрельным ранением, не привлекая внимания полиции.
Итак, чтобы избавит Таннера от "швейного искусства" Хейдена, мы все оказались на крыльце у милого двухэтажного голубого домика моей сестры. И, судя по её виду, потребуется нечто большее, чем фальшивый кашель, чтобы она нас впустила. Я открываю рот, чтобы сказать что-то вроде «пожалуйста», но Деклан опережает меня. Я внутренне морщусь, ожидая, что его слова, как обычно, попадут не в ту струю.
— Мы действительно должны разыгрывать этот старый спектакль? — язвительно бросает он, явно скучая от всей этой сцены. Я опускаю голову в поражении, видя, как её осанка становится ещё жёстче, и она скрещивает руки на груди. Если у нас и был шанс попасть внутрь, он улетучивается вместе с словами Деклана.
— Ты всегда так делаешь. Ноешь и жалуешься каждый раз, когда Ли просит о помощи, но в итоге всё равно нас впускаешь. Так может, пропустим ту часть, где ты ведёшь себя как невыносимая стерва, и сразу перейдём к тому моменту, где ты нас впускаешь? — К тому моменту, как он закончил говорить, я уже прикусываю губу, ожидая, когда огненный темперамент моей сестры, настоящей латиноамериканки, обрушится на голову моего лучшего друга.
Её ноздри раздуваются, когда она смотрит на него, и он смотрит на неё в ответ. Теперь никто из них не отступит. Даже когда она начинает говорить со мной, она не отводит своего взгляда, наполненного ненавистью, из-за Деклана.
— Ты знаешь, я держу всё это при себе, Ли, — отвечает она, жестом обводя нас. — Я не болтаю об этом ни мадре, ни Дэймону, ни даже Оливеру о твоих делишках в этом маленьком байкерском клубе. — Наконец она встречает мой взгляд. Я киваю, принимая её злость такой, какая она есть. — По крайней мере, ты мог бы держать своего пса на поводке, когда приводишь его ко мне, — она резко добавляет, прищурившись на Деклана.
Мне даже не нужно оборачиваться, я знаю, что он ухмыляется. Это то, что они всегда делали друг с другом. Они как масло и вода, полные противоположности. Если бы мне когда-нибудь пришлось беспокоиться о том, что Софи может проявить интерес к кому-то из моих братьев по клубу, то такие встречи, как эта, доказывают, что у нее нет интереса. И это хорошо. Мне бы не хотелось выбивать дерьмо из одного из моих братьев.