Я крепко зажмуриваю глаза и стискиваю зубы, вспоминая, что было дальше.
Мы были как два бешеных зверя с одной единой целью — экстаз. На самом деле, было смешно оглядываться назад. Мы не знали имён друг друга. Мы знали только одно — что хотим друг друга. Настолько сильно, что физически невозможно было держать руки подальше.
Я схватил её за руку и повёл к лестнице в клубе буквально через несколько минут после того, как Куп вернулся к бару. Его слова стали фоновым шумом, пока мы поднимались по лестнице, жадно лапая друг друга.
Она была как дикая кошка, царапая мою рубашку, практически разрывая её на мне. Я прижал её к стене и с силой врезался в её губы, пока мы спотыкались по дороге в мою комнату. Мои руки нашли её шелковистые рыжие локоны, и я потянул их, пока она кусала мою нижнюю губу так сильно, что я почувствовал металлический привкус крови. Затем я ответил ей тем же, и она застонала мне в рот, сжимая мою пряжку ремня.
От того, как она выпятила мне навстречу свои сиськи, у меня потекли слюнки , я жаждал хотя бы немного попробовать их. Я не уверен, как мы вообще добрались до моей комнаты, прежде чем остались полностью обнажёнными и сплетающимися вместе.
Если я достаточно сильно об этом подумаю, то всё ещё могу почувствовать её вкус на своём языке, вспоминая, как впервые вкусил её сладкую киску. Или какой чертовски горячей она выглядела, когда заглатывала мой член. Но всё это меркло по сравнению с тем моментом, когда я, наконец, погрузился в её горячее влажное тепло.
— Блядь, — стону я, проводя ладонью по себе через джинсы. Это приятно, но я заставляю себя остановиться, прежде чем подняться на локтях. Я не собираюсь дрочить на призрак Тейтум. Хотя мы были вместе всего пару месяцев до того, как она исчезла, это время оставило шрам в моей памяти.
Я пытаюсь отогнать мысли, глядя на свою твердуюд лину. Было бы невероятно легко освободиться от стесняющих джинсов и дрочить до изнеможения. Я почти чувствую тяжесть своего толстого члена в руке, просто думая об этом. Печально ли это — быть так возбуждённым от воспоминаний о прошлом?
Я поднимаюсь и сажусь на край кровати, опустив голову. Я чертовски измотан и должен спать, но не могу перестать прокручивать в голове свои лучшие,блядь, моменты. То, что у меня было с Тейтум, давно прошло и закончилось, но моему члену, похоже, на это наплевать. Всё, что он знает, — это то, что она его дом, а он чертовски изнывает от тоски по дому.
— Гребаный идиот, — ругаюсь я на свой глупый член, как будто он может меня услышать. Встаю и хватаю куртку. Закинув её на плечи, я выхожу из комнаты, хлопая дверью чуть сильнее, чем нужно. Спускаюсь вниз как раз вовремя, чтобы увидеть очередь людей, ожидающих, чтобы попасть в бар. Пятничная ночь в самом разгаре, музыка гремит из старого музыкального автомата в углу. В воздухе висит дым, и звуки ударов киёв по шарам наполняют мои уши.
Я захожу за бар, где Деклан разливает шоты. Он смотрит на меня с любопытством, прежде чем я беру стакан и наливаю себе три пальца "Джеймсон". Я опрокидываю его, едва сжимая губы, и радуюсь жжению, когда густая жидкость обволакивает горло.
— Всё в порядке? — спрашивает Дек, подавая шоты двум привлекательным дамам, сидящим за баром и с явным интересом смотрящим на него. Он подмигивает, и они почти тают под его вниманием.
— Великолепно, — бурчу я, бросая ему стакан и разворачиваясь на пятках. — Вернусь позже, — бросаю через плечо.
Сколько я себя помню, в моей жизни была только одна вещь, которая успокаивала мои нервы. Если я не смог успокоить свои мысли достаточно надолго, чтобы уснуть, есть только один верный способ убаюкать свой разум. То, что манит меня каждый день.
Я выхожу в тёмную ночь, закидываю ноги на Харлей и позволяю рёву двигателя заглушить всё остальное.
ТРИ
ТЕЙТУМ
Я не всегда трахаюсь с теми, кого расследую, но когда это происходит, я чётко требую, чтобы они хотя бы один раз заставили меня почувствовать что-то. Хотя, если уж мне придётся переспать с этим, по крайней мере, мне не придётся беспокоиться о нарушении третьего правила. У меня есть простой набор правил, которым я строго следую, когда нахожусь под прикрытием.
Правило первое: всегда отделяй свою личную жизнь отдельно от работы.
Когда ты работаешь в тесном контакте с преступниками, чтобы получить инсайдерскую информацию, ты никогда не захочешь, чтобы они знали, что у тебя есть семья или друзья, которых можно потенциально использовать против тебя. Конечно, это правило работает, только если у тебя вообще есть семья. Так что, полагаю, мне повезло, что я не слишком беспокоюсь об этом.
Правило второе: всегда (и я имею в виду всегда) имей план побега на случай, если дерьмо начнет выходить наружу.
Моя дорожная сумка всегда забита всем необходимым на случай экстренной эвакуации с работы. Включая одноразовые телефоны, фальшивые удостоверения личности и наличные.
И третье правило: если тебе нужно лечь в постель с целью, НЕ привязывайся.
Я усвоила на собственном горьком опыте, что третье правило самое важное из всех. Это не первый раз, когда мне, возможно, придётся раздвинуть ноги, чтобы проникнуть в преступную группировку, но, возможно, это тот случай, который я буду ненавидеть больше всего.
Антонио едва сдерживается, чтобы откусить от меня кусочек. Подавляя желание съежиться от ощущения его липких пальцев, медленно скользящих под моей юбкой, я понимаю, что могла бы вручить ему свой проклятый колокольчик, и он всё равно не понял бы, как в него позвонить.
Я прочищаю горло и пытаюсь изобразить свою самую невинную улыбку, схватив его руку, которая медленно приближающуюся к моим абсолютно сухим трусикам. Моё платье, усыпанное серебряными блёстками, оставляет мало места для воображения и слишком хорошо справляется со своей задачей — лишает мужчин дара речи. Оно неприлично короткое и с глубоким вырезом. Тонкие лямки натянуты под тяжестью моей полной груди, заставляя похотливых мужчин искать Бога в минуту их нужды. Они почти падают на колени и молятся, чтобы эти лямки поддались, просто чтобы украдкой взглянуть на то, что скрывается под ними. Мужчины — самые простые существа на свете, которых можно обмануть. Всё, что нужно сделать, это показать немного кожи, пофлиртовать чуть-чуть, и они дадут тебе всё, что твоё сердце пожелает.