Белокурая Евера была непривычно серьезна и спокойна, словно и не язвила еще недавно над Литтой, которую считала слишком нерешительной и мягкотелой. Все повторилось точно так же, как и с учителем, и Литта покачнулась. От мощи, переполнявшей ее, кружилась голова, и даже слегка подташнивало, чувство эйфории могло бы захлестнуть с головой, если бы не понимание, сколь высокая цена за это заплачена. Что ж, она даже смогла в какой-то мере понять Ксархина, но мысль уподобиться ему была отвратительна. Она будет действовать совсем по-другому, во имя иных целей.
Нарак сидел на крышке пока еще закрытого саркофага, поджидая ее. Он понял, что остался последним, как только увидел рыжую, входящую в арку небольшого зала, где ему предстояло найти последнее пристанище.
– Ты же знаешь, что все делаешь правильно, – произнес маг.
– А если я таким образом лишаю вас посмертия? – задала вопрос Литта. Не могла не задать. Ведь совсем скоро не останется никого, кто смог бы на него ответить. – Что если я на самом деле уничтожу ваши души?
– Моя давно принадлежит тебе, – негромко произнес он.
Да, она это знала. Поняла слишком поздно.
– Я обязательно выиграю, – пообещала Литта.
Он знал, куда и как бить. Чужая сила вновь хлынула по венам, заставляя стонать от боли, тесно сплетенной с удовольствием. Девушка, не скрываясь, плакала, собственноручно задвигая над ним каменную крышку. Если бы не эта война, все могло быть иначе. Возможно, она бы даже смогла переступить через свою жалость и научиться не замечать его увечья… Но теперь думать об этом было поздно.
Дракон Нарака, следом за хозяином заползший в небольшой зал, тоже был мертв. Огромный зверь красивого насыщенно-синего цвета успел дотянуться лапой до саркофага своего властелина и так и замер. Он был предан по-настоящему. Литта всхлипнула и, поддавшись наитию, отправила в ящера магический сгусток. Конечно, расходовать на это заемную силу было глупо, но она не сдержалась. Гигантское тело медленно поглотил ставший вязким пол пещеры, хороня верное создание рядом с его хозяином.
Снова спустившись на дно колодца, она принялась ждать. Они правильно подгадали время. Волшебница чувствовала приближение Ксархина. Чуждая сила, чудовищная мощь ощущалась в воздухе так явственно, словно была осязаемой. Литта знала, что он уже в храме и спускается вниз. Она почувствовала брезгливость и жуткую ненависть к этому человеку, который некогда был ей собратом, но попрал все законы во имя единоличной власти. Это место, одновременно колыбель и последнее пристанище, было словно осквернено его присутствием.
Девушка зло сощурилась, готовясь к встрече. Она не имела права проиграть.
Бой двух магов, наделенных чудовищной мощью, Айшэ почти не запомнила. Вампирша пыталась вырваться, отделить свое сознание от разума гибнущей колдуньи из далекого прошлого. Свои и чужие эмоции и мысли настолько переплелись, что наемница испугалась, что может не вернуться. Занятая этой борьбой, она отвлеклась от «воспоминаний» старого храма, а потому упустила момент, когда в схватке наступил перелом. Литта четко осознала, что этот бой ей не выиграть. Ее дракон, до последнего защищавший хозяйку, упал на камни совсем рядом с ритуальным кругом и более не смог подняться. И тогда она сделала единственно возможное. Рванувшись вперед, уже не считаясь со своей жизнью, магичка ударила не ожидавшего подобного Ксархина подобранным с пола острым каменным осколком. Это было подло, это было против всех правил их народа, но как же оказалось действенно! Ей в грудь ударила ветвистая молния, сорвавшаяся с пальцев мага. Кровь врагов смешалась, вырвавшаяся из-под контроля сила плеснула вокруг, дробя в пыль скалы.
– Эта власть не достанется никому, – победно шепнула Литта.
Айшэ вышвырнуло из ее сознания и поволокло куда-то, увлекая следом за душой погибшей колдуньи.
Девушка оказалась посреди серой пустоши, продуваемой злыми ветрами, треплющими ее развевающиеся черные одеяния. Вампирша поморщилась, опознав в них ритуальную мантию, в которую была одета Литта, и усилием воли сменила ее на привычную походную одежду. Это были уже не воспоминания, а мир мертвых, в котором Айшэ уже не раз доводилось бывать. Знала она и законы этого места, а потому постаралась как можно скорее убраться подальше и не особо разглядывать то, что происходило вокруг. Вопреки расхожему мнению, за грань утягивало не только души умерших, но и тени погибших мест, какие-то предметы, сны, воспоминания… А еще здесь водились местные «обитатели», и встречаться с ними было не лучшей идеей даже для таких, как Айшэ. Конечно, существовали особые субреальности, куда уходили души жрецов или почитателей определенных божеств, но для многих посмертие было лишь дорогой из одного конца вечности в другой. Кто-то перерождался, кто-то навечно оставался на этих равнинах, кто-то растворялся в сером ничто, не оставляя о себе даже памяти.