После встречи с Лизой голова шла кругом. Я не знала, с чего начать, за что зацепиться, как все разложить по полочкам. Поэтому, когда пришла, не сразу поняла, что Антон уже дома.
Я, как раз стягивала с себя платье, чтобы переодеться в домашнюю одежду, когда заметила его. И, как обычно, мое сердце сделало сальто и разбилось от счастья при виде него на мелкие осколки. И такие финты оно, сердце, проделывает постоянно.
Он стоял, прислонившись к дверному косяку. Руки в карманах, рукава рубашки закатаны до локтей. Весь его вид говорил мне о том, что он уже знает, где я была и что делала. И это заставило меня нервничать.
— Привет, — сказала, подходя к нему и целуя в губы, — не знала, что ты уже дома.
Отошла от Антона и надела на себя спортивные штаны.
— И тебе привет. Ты ничего не хочешь мне сказать? — приподняв бровь, вкрадчиво поинтересовался Франц.
— Сказать? — сделав вид, что ничего не понимаю, я принялась разыгрывать спектакль. Антон кивнул.
— Я тебя люблю?
— Это ты у меня спрашиваешь? — ухмыльнулся он.
— Утверждаю. Я тебя люблю.
— И я тебя, маленькая.
Я закрыла глаза, наслаждаясь этим признанием. Наверное, мне никогда не надоест слышать эти слова. А когда открыла глаза, Антон был уже в нескольких сантиметрах от меня. Положил ладони на талию и погладил кожу, от чего по всему телу разбежались мурашки.
— Мы же вместе собирались поехать в офис соцработницы, — продолжая поглаживать мою талию, произнес Франц.
В его голосе не было порицания. Такое чувство, будто он знал, что я пойду туда, не смогу больше ждать. Я прижалась к нему всем телом и обняла за талию. Положила подбородок ему на грудь и посмотрела в глаза.
— Собирались, — со вздохом признала я, — но я не смогла больше ждать.
Антон наклонился и поцеловал меня в уголок рта, а затем отстранился, взял с кресла мою футболку и подошел ко мне. Я покорно подняла руки вверх и позволила ему одеть меня, как маленького ребенка.
Мы легли на кровать, и Антон притянул меня в свои объятия.
— Она сказала, как вернуть Лео?
Мое сердце сжалось от благодарности к этому мужчине. Чтобы не происходило, он всегда ставит меня, мои интересы и безопасность превыше всего, доказывая это раз за разом.
— Да… Нам нужен письменный отказ от Солы. Нужно, чтобы она заверила официально, что отказывается от Лео. Тогда нам дадут право опеки, а потом через время, по решению суда мы сможем полностью оформить усыновление, — устало проговорила я.
А на глаза выступили слезы, которые я попыталась быстро сморгнуть.
— Вот только Сола пропала… Но все будет хорошо, да, Антон? Просто скажи, что все будет хорошо.
— Все будет хорошо, Надежда, — сказал он и обнял меня крепче.
А я поверила ему. Обязательно будет.
Уже прошло две недели с того момента, как я видела Лео последний раз. Весь коллектив Убежища искал Солу, мы даже наняли частного сыщика, но она будто испарилась, словно ее никогда и не было. Хотелось выть от безысходности. Каждый день, который не приносил результата, действовал на меня словно кислота, разъедающая внутренности, превращая их в сплошное месиво. Мардж несколько раз предлагала поехать навестить мальчика. А я… просто не могла. Прийти к нему ни с чем и посмотреть в глаза равносильно отказу от него. С каждым часом уверенность покидала меня, как и последние силы.
Но больше всего поражал меня во всей этой ситуации Антон. Вспоминаю все его слова и уверения. Как он поддерживал меня и помогал в первые дни…
Что произошло потом — не знаю. После нашего последнего разговора я его практически не видела. Он постоянно был занят, объясняя это новым важным контрактом, над которым они работали вместе со Стивом. Я и сама эти дни задерживалась в офисе допоздна, но даже тогда он появлялся дома лишь ближе к ночи. И стоило ему лечь в постель, как он тут же засыпал, прижав меня к себе. А я не смела его будить, хотя в голове вертелись миллионы вопросов. За все это время мы даже ни разу не заговорили с ним о Лео. И это начинало пугать, даже злить. Возможно, я не права, что огорошила его новостью об усыновлении? Может, нужно было сперва спросить его… но я же видела, что он не против, была уверена, что он тоже хочет этого не меньше моего. Что могло измениться?
Но каждому терпению рано или поздно приходит конец.
Я сидела в кабинете и накручивала себя, как боксер перед поединком. Сегодня мы с Антоном поговорим. Обязательно.